Страница 6 из 417
Подушка намокла от влажных после душа волос, и Дайенн перевернула её. «Интересно будет узнать, каковы традиционные бракирийские постели… Эта-то тоже заимствование из земной культуры. Приятное заимствование, надо сказать. Впрочем, вот у центавриан, нарнов, хаяков, моради и без заимствований постели похожи на земные… В разной степени, но похожи… Что ни говори, но по-настоящему удобные и логичные вещи можно придумать и не совещаясь…»
Где-то на рассуждениях о причудливых эволюционных путях её и накрыл, вторым мягким уютным одеялом, сон.
Вадиму засыпалось несколько дольше. Претензий к бракирийским кроватям у него, конечно, не было вовсе никаких, течение его мыслей было в совершенно ином направлении, и Дайенн не удивило бы ни капли. Он вспоминал, закономерно, о Корианне, о Даркани. Вито, не желая того, конечно, разбередил давнюю боль…
Он ведь был одним из первых корианцев, с кем он познакомился. Одним из самых высокопоставленных корианцев – тогда он ещё не знал, что этот термин в государстве равных не очень употребим. Когда минбарский шаттл, где кроме них, летели ещё трое рейнджеров и двое учителей, делегированных лично президентом по запросу корианской стороны, приземлился в новом, незнакомом мире, десятилетний мальчик прилагал недетские силы, чтобы справиться со страхом, и всё время жался к матери и Гане. Он видел до этого корианцев только на картинках, и не знал, как найдёт с ними общий язык, как научится их различать – это его особенно пугало… По его глубокому убеждению, нет ничего обиднее для инопланетянина, чем мнение, что все представители его расы «на одно лицо». Он умел различать землян – у них разного цвета и длины волосы, бывают волнистые, кудрявые или прямые, разного цвета и величины глаза, разные носы, даже разный цвет кожи бывает. Почти так же с центаврианами, разве что, среди них не бывает таких чёрных или жёлтых, как у землян… Он хорошо различал минбарцев – среди них он вырос. Он никогда не путал Андо, Диего и Мигеля. Но как различать корианцев, которые все, судя по картинкам, по одному типу? Отправляли б тогда сразу на Вриитан уж…
Но встречавшие их делегаты были приветливы, улыбались, и, похоже, не обижались, замечая, что инопланетный ребёнок их разглядывает.
– Они тоже нас разглядывают, – шепнул уже потом, в машине, Ганя, хорошо разбиравшийся в его настроениях, – и ещё неизвестно, кого больше. Людей-то они уже видели немало, и минбарцев, и некоторые другие расы, особенно среди рейнджеров… А вот дилгар – думаю, пока нет, да и полукровку человека с центаврианином… Хотя в таких нюансах они не факт, что разбираются …
«Вас приглашают в комиссариат» – это сперва звучало очень страшно. Ну, ведь было совершенно непонятно, что это такое, ясно только, что нечто сопоставимое по важности с советом старейшин или верховным жречеством… А может, и с Серым Советом, как знать…
Комиссариат планетарной безопасности, который возглавлял Феризо Даркани, имел два подразделения – по внутренним делам и внешним, и у обоих хватало работы. Молодой республике, празднующей в этом году своё пятнадцатилетие, по-прежнему было, чего опасаться, не все были довольны новым режимом, да и от крайности «все инопланетяне – враги» к крайности «все инопланетяне – друзья» переходить было рано. Обозрев высоченное, в бессчётное количество высоких ступеней крыльцо, Вадим почувствовал, как душа окончательно ушла в пятки. Молодой корианец любезно указал на боковой вход:
– Главный не используется, из-за неудобства. Когда сможем выделить средства, реконструируем, но сейчас средства нужны на другое. Здание осталось от прежнего правительства, его строили по своим интересам, специально с такими ступенями, чтобы людям сложно было подниматься, как мы думаем. Приходится использовать много неудобного, но что поделаешь. Ни на что полезное народу такое здание пригодиться не может, а расточительство непозволительно. Но мы поставили дополнительные лифты внутри, так полегче. Мы не можем, к сожалению, все приёмные только на первом и втором этаже сделать.
Лаиса кивнула, особенностям корианских порядков ещё предстояло её удивить. Вадим с интересом вслушивался в звучание нового для него акцента, размышляя, труден ли для изучения этот язык, и трудно ли было этому корианцу учить единый. Корианец придержал дверь, пропуская выходящую пожилую женщину – женщин Вадим отличать начал сразу, по груди и большей хрупкости телосложения, потом – пропуская внутрь Лаису с детьми.
Внутри было тихо, но тишина эта не была гнетущей. Просто как-то с порога чувствовалось, что здесь нет лишней суеты, все заняты своим делом и делают его максимально споро и усердно. То и дело мимо пробегал кто-нибудь с объёмистой папкой бумаг, или двое мастеров, весело переругиваясь, тащили куда-то непонятный агрегат, щетинящийся клубками кабелей, в глубоких кожаных креслах, составленных кружком в середине холла, сидели мужчины и женщины разных возрастов – по количеству морщин и сгорбленности фигуры Вадим делал первые робкие предположения о возрасте, и вполголоса переговаривались. Время от времени кто-нибудь подскакивал, смущённо смеясь, и скрывался за дверью одного из кабинетов.
– Едва не пропустил очередь, – пояснил сопровождающий на удивлённый взгляд Лаисы, – мы сделали так, чтобы это тяжёлое для каждого дело – очереди – проходило легче. Посетители не только из этого города, из очень далёких приезжают, с других континентов. Мы поставили кресла из кабинетов сюда, чтобы было удобнее, чтобы они могли провести время ожидания в разговоре. Мы сейчас монтируем ещё один зал для видеоконференций и ставим ещё один сервер для электронной почты, чтобы не каждому нужно было приезжать сюда, чтобы можно было ещё больше вопросов решать через расстояние. Но в малых городах этой возможности всё равно пока нет, у них нет видеоконференций. В ходе гражданской войны в городах многих стран погибло много нужной техники, мы восстанавливаем это сейчас. Прежний режим оставил очень сильное неравенство между странами и городами, его приходится устранять, не хватает техники и не хватает тех, кто хорошо разбирается в ней, прежде это было для избранных. Поэтому мы хотя бы должны делать всё, чтоб внимание было и в мелочах.
Взгляд Лаисы скользил по стенам, по металлическим табличкам, испещренным значками незнакомого языка. По-видимому, лозунги, или изречения великих…
– Перевести? Вот здесь написано – «Всё во имя человека, всё на благо человека», здесь – «Гражданин, помни – ты хозяин, а не гость», здесь – «Ты – строитель будущего», на той стене – «Пока мы едины, мы непобедимы», «Партии нет без народа, будущего нет без тебя».
– Их назначение – культовое, просветительское, или…
– Скорее – эстетическое, – улыбнулся корианец, – едва ли есть кто-то, кто их не знает. Скорее, это лучшее украшение для наших стен. Жизнеутверждающее и приятное глазу. Входите.
– Так просто? – встрепенулась Лаиса, – без доклада, без…
– Товарищ Даркани не имел возможности встретить вас по прибытии, видеоконференцию нельзя отложить. Но сейчас она закончена, и это время ваше.
Что больше всего поразило тогда Лаису, после мягких кресел в холлах – что Даркани сидел за откровенно не новым столом на простом деревянном стуле, и в целом более чем скромная обстановка кабинета одного из главных людей на планете. Раньше в кабинете были драпировки на стенах, теперь не было даже штор – их заменили жалюзями, которые не вполне подходили по размеру. Ткань, как узнала позже Лаиса, была в составе гуманитарных грузов пожертвованных жителями города одежды, постельного белья и посуды отправлена на другой континент, в один из изначально бедных, к тому же пострадавших от войны районов. Что больше всего поразило Вадима – то, что этот один из главных людей на планете встал навстречу им и улыбнулся приветливо и как будто смущённо.
– Добро пожаловать на Корианну, – его выговор был практически лишён акцента, всё-таки земной язык он начал изучать более двадцати пяти лет назад, – я не всё знаю об обстоятельствах, которые привели вас сюда, но я надеюсь, что Корианна станет вашим домом.