Страница 31 из 417
Дайенн поднялась, наверняка святотатственно отряхивая руки об одежду – заглядывание под стеллажи тоже не дало ничего нового.
– И как же вы надеетесь, что мы что-то найдём? Чудом?
– Постойте, – Эркена остановился возле одной из полок, – скажите, что это?
Жрец засеменил к нему.
– У нас сию реликвию называют Незакрывающимся Оком, что видело всё. Таких осталось всего три на планете, поэтому мы поместили их в надёжные хранилища…
– То есть, это записывающее устройство?
Жрец едва не захлёбывался священным восторгом.
– Не просто записывающее устройство! Просто видеокамеры, приборы слежения у нас есть, разные, в избытке… Это устройство особое, оно работает со времён прежних обитателей этого мира, что были столь греховны, что гнев Наисветлейшего стёр их с лица планеты, оно не нуждается в питании, оно никогда не ломалось, оно летопись, данная нам, величайшее сокровище…
– Странно, что он его не взял… Хотя – может быть, не заметил, может быть – оно ему и ни к чему, поважнее вещи есть… Вы знаете, как оно включается?
Жрец усердно замотал головой.
– Мне не позволено касаться священных реликвий. Только Посвящённые могут…
– Вы думаете, на нём могла остаться запись преступления? – Дайенн с любопытством разглядывала матово поблёскивающий серый шар с чёрной точкой-«глазом» – гладкие бока его были лишены каких бы то ни было стыков, кнопок, даже значков, что могло бы подсказать, как им управляют.
– Попытка не пытка, как говорят. Но вряд ли мы сможем просмотреть его сами. Какая-то инструкция к нему прилагается?
Этого жрец, конечно, не знал, об этом нужно спрашивать старших жрецов.
– Что ж, мы его, пожалуй, возьмём.
Жрец попытался протестующее пискнуть, Эркена снова поинтересовался, не считает ли он иноземцев ясновидящими или пророками господними, чтобы без всяких опорных материалов составить представление о произошедшем здесь, и в обнимку с шаром, довольно тяжёлым для своих габаритов, они вышли из помещения.
Вечером – на постой их определили в доме Синонтафера, гостиниц здесь не существовало в принципе – состоялось мини-совещание.
– Итак, что мы имеем… Ну, кое-что уже имеем. Преступник, судя по данным Ока – именно тот, кого мы ищем. Прямая рука, лицо в кадр, увы, и здесь не попало, ракурс вообще не самый удачный… Но мне кажется, это тот же тип, что на записях с камер у гостиницы. Рост, комплекция те же. В хранилище он вошёл один. Как ему удалось подойти и уйти потом с вещами, не привлекая ничьего внимания – этого мы, к сожалению, пока не знаем, во дворе хранилища у них камер тоже нет… это они вообще зря, да… Охрана там обычно тоже не стоит, двое служащих стоит во внешнем дворе, но они утверждают, что ничего не видели… То есть, они видели, как преступник прошёл во внутренний двор, подозрений он у них не вызвал…
Вадим окинул взглядом распечатки с размытой фигурой, по которой местами затруднительно б было установить даже расу.
– То, что он им на лицо не знаком – не повод для подозрений?
– Не повод, жрецу такого ранга, кто смеет уверенно направляться к хранилищу, вопросы задавать не принято. Раз идёт – значит, имеет право. Семья Просвещённого Учителя Яконессмера, одного из троих, кто имел допуск, очень большая, трое его сыновей служат в другом городе, здесь их никогда не видели. Может быть, отец передал пост одному из сыновей? Он, говорят, стар и болен, мог так поступить. К тому же, никто и не полагал, что он непременно войдёт в священное хранилище, он мог пожелать совершить молитву во внутреннем дворе, подобное допускается для назначенного наследника. Через три часа охрана сменилась, смена утверждает, что так же не видели, чтобы из хранилища кто-то выходил. Возможно, очень искусно врут, но лично я им поверил.
– Что же, получается, он улетел, ушёл подземным ходом, воспользовался телепортом?
– Любое из этих предположений может оказаться правдой, учитывая мощь и свойства тех предметов, которые он взял. Мы об этой мощи и этих свойствах имеем лишь приблизительное представление, он, возможно, знал больше. Он мог загипнотизировать охранников, стереть им память, повергнуть в кратковременный сон, мог стать невидимым, всё, что угодно. Он мог найти летающую платформу, на которой перелетел через стену – учитывая, что в этот отрезок времени попадает час Полуденного Моления, когда абсолютное большинство жителей города находится либо в храме, либо у себя дома и на небо не пялится, в небе мог пролететь косяк поддельных лорканских жрецов, никто бы не заметил.
Вадим мрачно хмыкнул.
– А Синкара ещё Зрящих называл детьми, которых ничего не стоит ограбить.
– На вокзале пока не сказали ничего определённого, записи с камер обещали подготовить к завтрашнему полудню. Будем надеяться, что-то сумеем разглядеть в толпе… Обычно здесь толп не бывает, но это дни паломничества…
– Как-то у него всё удачно сложилось, а. И дни паломничества, и кровь верховного жреца, и минимум охраны…
– Удача здесь ни при чём, – хмыкнул Эркена, – достаточно знать уклад жизни лорканцев, а он не менялся пять столетий, а здесь, у староверов, не меняется и сейчас. Я спрашивал у жрецов, были ли у них какие-то теории о том, как такое могло произойти… Отбрасывая все откровенно мистические версии – они действительно тщательно проверили членов всех трёх семей…
– И? все они непогрешимы, конечно?
Бракири ухмыльнулся.
– Ну, им, конечно, хотелось бы утверждать именно это, но увы. Средний сын и младшая дочь Просвещённого Учителя Эйонолладира примкнули во время раскола к сторонникам новой веры. Отец, естественно, проклял их и всё такое, но кровь их от этого не перестала быть его кровью. Сыну сейчас шестьдесят лет, он инвалид – в одном из боёв потерял ногу, это не может быть он. Для контроля я навёл справки – нет, со своего места работы в Геонокартле он не отлучался. Его сыновья слишком молоды, чтобы быть под подозрением – одному шестнадцать, другому десять. Есть ещё дочь, ей двадцать, тоже вне подозрений. Младшая дочь Эйонолладира уже скончалась, её сын слеп с рождения, а дочери двенадцать лет.
– Прискорбно.
– У Просветлённого Учителя Яконессмера тоже есть семейный позор – его младший брат Лионосмер и его семья. Лионосмер ещё во времена оны, до раскола далёкие, запятнал себя продажей технологий Громахе и Бриме, торговал, конечно, не он сам, через подручных, в 80м их прибыльное дело было накрыто медным тазом, Лионосмера казнили, у него осталось двое детей – десятилетний сын и пятилетняя дочь.
– Сыну сейчас должно быть 33 года, это мог бы быть он.
– Мог бы… Если б не именно его мы нашли в ящике в подвале гостиницы на Экалте.
Вадим и Дайенн хором крякнули.
– Осталась дочь… Насколько реально для 28-летней девушки выдать себя за мужчину средних лет?
– Когда очень надо, нет ничего невозможного. Тем более что Лионасьенне не та девушка, на которую побоишься возвести напрасный поклёп. Она удалась в отца ещё в большей степени, чем брат, и последние три года отбывала наказание в тюрьме Бракира.
– Значит, алиби?
– Алиби, да… На момент совершения преступления она ещё была там. Но три дня спустя бежала. Тоже при странных, до конца не прояснённых обстоятельствах.
– Сама она, конечно, в ограблении не участвовала, но в планировании – могла. От кого-то ведь они получили подробный план комплекса, окружающего хранилище.
– Не факт, что у самой Лионасьенне он был. У неё, конечно, много чего было, и святотатственных действий она не смущалась и прежде. Но в Лехеннаорте она не была никогда. С 2283 года это территория, которая наполовину во власти её дяди, не забывайте. Который без колебаний убил бы её для восстановления чести семьи. Но в то же время сдаётся мне, вряд ли ограбление и её побег – простое совпадение.
– Значит, информации у нас по-прежнему… не слишком много. Надеюсь, что-то покажет завтрашний день – записи с камер вокзала. Может быть, установим личность, узнаем, куда были взяты билеты…
– В направлении космопорта, скорее всего. И… учитывая, что неделя уже прошла, он мог снова сменить облик. Правда, в таком случае ему пришлось на эту неделю задержаться здесь, и вылетел он вчера или сегодня. А может быть, и ещё не вылетел. Но… я, по правде, вообще не питаю больших надежд. Если те же свойства, что были у него в виде Логорама, сохраняются и в лорканской форме, то внешность у него непримечательная, и в суете, которая стоит в дни паломничества на вокзале Лехеннаорте, он едва ли кому-то запомнился. О космопорте и говорить нечего, там эта суета всегда. И прямую руку гораздо труднее заметить, если в руках у пассажира поклажа. Мы по-прежнему на два шага позади него.