Страница 24 из 90
– Спасибо вам.
Магнето приподнял бровь.
– За спасение? Твои друзья считают, что я это сделал из своих соображений. Ты считаешь иначе?
– Нет. Но разве это означает, что благодарить не нужно?
Комната больше была похожа на камеру, впрочем, иной она и не могла бы быть. Точно так же, как там, вверху - камень и металл. Электричества в ней пока нет, Джимми обещал, что завтра решит этот вопрос, а пока оставил ей фонарь. Это понятно - они думали, что будет двое, и готовили две комнаты. Да и разглядывать здесь нечего, всей обстановки - кровать, стол и стул, на котором покоится её сумка. Странно не засыпать в такой комнате, странно то, что это воспринимается совершенно нормально. Как и то, что ей, всю жизнь прожившей в комнате, которая принадлежала ей одной, теперь так странно остаться в одиночестве. Почему их с Санни не поселили вместе? Подумав, что за этот месяц они соскучились по собственному пространству? Захотелось пойти к Санни, спросить, как она устроилась, как она вообще сейчас. Но останавливала мысль, что Санни, возможно, это как раз совсем не нужно, ей-то, может быть, как раз и хочется побыть в одиночестве. Сложно выбрать, встать или остаться на месте, своё действие ведь потом не отменишь.
Заглянул Джимми, вручил два одеяла.
– Извини, здесь, конечно, не слишком уютно, и едва ли будет действительно уютно.
Мина повернула фонарь, и принялась драпировать его блики на металлической платформе одним из одеял.
– Определённо, здесь намного лучше, чем в могиле. А ты здесь давно?
– Ну, где-то месяц.
– И тебе здесь нравится?
Джимми рассмеялся:
– Вполне. Здесь намного лучше, чем в тюрьме.
У Джимми приятное, открытое лицо, и кажется, он весельчак и балагур. Но наверное, это поверхностное впечатление. Вот, он ушёл, настало время остаться наедине со своими мыслями. Хотелось задержать его, хотя бы ненадолго, поговорить о чём-нибудь. Не о Магде, не о том, как тяжело в следующий час, когда осознаёшь, что ты действительно сбежал из дома, и не о том, как долго потом чувствуешь от одежды этот мерзкий душный запах дыма… О чём-нибудь, всё равно о чём. Просто чтоб немного оттянуть момент вопроса, хочет она всё же этого уединения или нет. Но конечно, не задержала. Неизвестно, какие у него тут обязанности, но точно не штатного подросткового психолога.
Темнота совсем не пугает. Тем более что глаза очень быстро адаптировались к тому уровню освещённости, который даёт фонарь. Темнота не скрадывает никаких очертаний, здесь нечего скрывать - комната, за исключением кровати, стола и стула, пуста. Страшное, вообще, не вне, оно в голове. Лицо Куго… Дрожь в руках, на которых, кажется, ещё осталась его кровь, это её засохшие крупицы перекатываются между пальцами. Или это песок? Человеческий мозг - это настоящее чудо природы, но он всё же очень медленно соображает. Если б она успела сообразить, не обращать внимания, не выпускать его руку, ни за что не выпускать…
Да, но что бы это дало? Они упали бы. Они четверо и этот парень, который точно не заслужил, чтобы они утянули его на тот свет. Что делать, когда понимаешь, что поступил ужасно, но иначе поступить у тебя просто не было возможности?
Отворилась дверь, разрезав темноту полосой света из коридора. Это Керк.
– Ты не спишь? Почему-то я так и думал…
– Трудно вот так взять и вырубиться, хотя это и было б, наверное, логично.
– Да, действительно…
Керк прошёл и сел рядом на кровать. Ярко освещённый фонарём, на фоне чёрных стен он выглядел так контрастно, словно был вырезан и вставлен с какой-то другой картинки. У него очень сильно отросли корни, но какое это имеет значение теперь.
– Я тут думал все эти дни… Выбраться хотя б не в безопасное место, таких, наверное, не существует, но хотя бы не торчать всем кучей в одной норе, как животные. Вы-то, девчонки, не представить, как измучились от этого… А теперь мне страшно не видеть вас перед глазами. Кажется, что вы тоже исчезнете, и я больше вообще вас не увижу.
Лучше думать об этом, да. Лучше друг о друге, чем о тех, кого точно больше не увидишь.
– То же самое, наверное. Знаешь, лежу тут и думаю, что в могиле должно быть примерно вот так. Черно, темно, холодно. И уже не страшно, спокойно… Правда, в могиле думать не полагается. А тут лежишь и думаешь. Куго… он ведь мог выжить? Мы, кажется, летели тогда невысоко…
– А по-моему, высоко. И там внизу были камни. И он был ранен, не забывай. Но я понимаю, о чём ты. Мы были так близко к смерти, а теперь всё это начинает казаться сном, в смерть вообще просто не верится. Мы просто расстались… Это немыслимо принять, что их больше нет, хотя мы помним их голоса, они всё ещё, кажется, только-только замолкли. Мне тоже лезет в голову, что Магда, спустившись вниз, обнаружила, что Тамара на самом деле жива, и сейчас они прячутся где-то, они просто не смогли пробраться к нам из-за этого штурма, но они выберутся из этого леса, обязательно выберутся… Это просто самозащита сознания. Мы как в кино, были на волосок от смерти и спаслись, а в кино хорошие герои обязательно выживают…
– Ну, если мы хорошие герои, то конечно. Хотя я пока не знаю, думать ли, что мы именно спаслись… Но я понимаю сейчас, что даже если б могли, мы не отправились бы на их поиски. Потому что на самом деле, внутри себя, мы знаем правду. И видеть эту правду лицом к лицу - могилу Тамары, мёртвых Магду и Куго - мы бы не хотели. Нам нужна хотя бы иллюзия, что, пусть мы их больше никогда в жизни не увидим, но они живы…
Надо б завести часы, наверное, подумала Мина. Окна в комнате нет - ну да, пожалуй, странно смотрелась бы скала с европакетами - и даже примерно не предположишь, который сейчас час. Сколько они проговорили с Керком, прежде чем он ушёл к себе? Сколько она проспала? Джимми вчера сказал, конечно, что с распорядком на базе когда как, и опасаться опоздать на завтрак не нужно, здесь вообще в основном самообслуживание. Кажется, он говорил, ванная этажом ниже налево, а направо и до конца будет кухня-столовая… Налево и направо от чего? Ладно, как-нибудь разберёмся. Увы, переодеться будет не во что, а из всего этого разве что куртка ещё заслуживает шанса… Натягивать на чистое тело грязную одежду - от одной мысли воротит, но явиться к завтраку - или уже к обеду? - завернувшись в полотенце тоже явно не очень идея. Может быть, у Санни что-нибудь есть? Но комната Санни была пуста. Да, вопрос с одеждой надо будет как-то решать всем. Непонятно, правда, как, денег-то больше нет. Кнопки в лифтовой кабине подписаны не были, Мина предположила, что нажать надо третью сверху, и не ошиблась. Сквозь решетчатый потолок было видно, как с глухим лязгом ползут через огромные шестерни толстые цепи. Нечто среднее между шахтой и космической станцией, вспомнила она с усмешкой вчерашние слова Керка, ступая по пустому коридору, примерно такому же, что этажом выше, так же освещённому мелко мерцающими лампами. Главное, и дорогу ни у кого не спросишь, где все-то. Да и сколько этих всех.
Ванная комната, кстати, была выполнена в том же стиле, впрочем, наверное, увидь она сейчас резиновый коврик и шторку с дельфинчиками, она б по-настоящему удивилась. Повернув огромную щеколду, Мина сбросила кроссовки и пискнула - ступать по холодному камню ещё неприятнее, чем было б по кафелю. Огромная ванна из нержавейки занимает половину помещения, из того же металла рама большого зеркала и стеллаж, на котором стоят шампуни и прочее. Мина насчитала шесть зубных щёток - значит, кроме них, здесь шестеро, или здесь тоже кто-нибудь, как папа, забывает выбрасывать старые? Ни одного женского шампуня, зато два геля для душа. Как ни неловко, придётся воспользоваться чьим-то шампунем. А в роли мочалки можно, наверное, использовать топик, ну, хотя бы попытаться. Всё равно его выбрасывать… Поколебавшись, ни один из бритвенных станков она не тронула. Не позарез. Хватит на время мытья серьёзной моральной проблемы, очень ли неловко ей будет перед тем, кто почувствует от неё запах собственного дезодоранта.