Страница 47 из 118
Ружевич как-то неуверенно почесал висок и ответил:
– Это мой брат.
– Это можно было заметить, – вмешалась Дари. – Вы очень похожи, – она повертела рукой возле своего лица, – вот этим.
– Это как сказать, – не согласился Макс. – Мы не родные братья. Наши отцы – близнецы, поэтому у нас и фамилии одинаковые, и что-то общее есть.
Некоторое время все только переваривали сказанное, после чего тишину предсказуемо нарушила Дари.
– То есть, – она облокотилась на стол и подалась ближе к Максу, – от тебя могут родиться близнецы?
– Я не стану портить свой генофонд тобой.
Насупившись, Дари отодвинулась и замолчала, впрочем, не очень сильно обидевшись.
– Начинаешь обживаться у нас, – Дьюла похлопал Макса по плечу, от чего Ружевича перекосило. – Второй вопрос: Что не так? В чем у вас проблема? Не поделили в детстве пистолет от игры «Убей зомби на диком севере»? Что, никогда в такую не играли?
Никто, как оказалось, не играл. Дьюла пожал плечами.
– Май у нас – гордость двух семей. Знаешь, Максик, – Макс скривился, кого-то передразнивая мерзким голосом, – а Май закончил школу с отличием. Смотри, какое отличие! На стену повесим! Знаешь, а Май отучился на биохиме, а зачем ты бросил биохим?
– Это что?
– Это вроде как специалист в радиационной ботанике, – пояснил Макс. – Как радиация влияет на растения и что можно из этого хорошего получить. Полезная штука, вот только университет совершенно не дает того, что нужно. Вот я и бросил. Потом уже сам учился у специалистов.
– Детские комплексы – это так мило, – с умилением вздохнул Дьюла, явно издеваясь.
– Я сейчас сломаю тебе нос, – мрачно пригрозил Макс. – Ладно, на самом деле вся суть не в этом. То, что я не люблю Мая, а он всегда считал себя в ответе за меня, потому что его об этом просили – это фигня. На самом деле ничего такого – просто я решил, что биохим, «авотмаи», мамочки и папочки у меня уже вот где, – и он показал рукой у себя под горлом, – и свалил из дома. Вообще-то мамочка знает, куда я свалил и что вообще случилось, так что то, что все они считают меня мертвым, это еще один плюс в копилку того, что надо было делать ноги раньше. Подумать только! Ма решила, что лучше мертвый сын, чем сын, занимающийся незаконной деятельностью.
Ружевич помолчал, затем вдруг яростно потряс кулаком возле своего уха.
– Вот я прям слышу, как она говорит: «А вот Май в полиции служит!». Не было у нас в семье копов никогда, не было! А этот вот отличился, мать его.
– У-у, какие комплексы мохнатые, – с удовлетворением отметил Дьюла, откидываясь на спинку своего стула. – Знаешь, Гарж немного шарит в гипнозе, может, он у тебя пошуршит в голове? Все проблемы сразу решит.
– Пошел ты в задницу вместе со своим Гаржем, – огрызнулся Макс. Он снова замкнулся в себе, когда поддерживать беседу дальше стало просто бессмысленно.
Но Эссенжи был доволен, он уже узнал все, что должен был, поэтому на посыл даже не среагировал. Куда его только в свое время не посылали и где он только не был. Так стоит ли напрягаться из-за дружелюбных тычков?
– Забавная штука выходит, – вдруг неожиданно подал голос Мэри. На него все тут же обернулись.
– В полицейские идут или по убеждениям, или от безысходности. А в преступность лезут или потому что больше нигде не приняли, или по потомственной линии, или из чувства противоречия. Интересно… – Мэриленд погрузился в свои мысли, видимо, размышляя, что его толкнуло на скользкую дорожку. Задумался и Дьюла.
Дари же осталась беззаботной. Она пожала плечами и призналась:
– Волк – мой дядя. Куда мне еще?
– Правильно, кто тебя, дуру такую, куда возьмет, – отозвался Дьюла.
Дари не обиделась.
Макс тоже молчал. С ним все было понятно и написано километровыми буквами. Бунт.
Капитан Донни понял, что ситуация авральная, по некоторым косвенным признакам. Например, по тому, что Волк собирался его шантажировать. А еще у него, кстати, было, чем. Это никак не входило в план триумфального возвращения на станцию для возвращения всех возможных и невозможных регалий.
Волк спокойно расположился в кресле в капитанской каюте, вытянув ноги. Он выглядел спокойным и уверенным, как ректор учебного заведения, к которому на поклон пришли студенты с просьбой не отчислять их, растяп.
В свою очередь, братья Донни чувствовали себя неловко и совершенно не в безопасности. Но если в случае старшего лейтенанта это никак не отражалось на его лице, но капитан просто больше злился.
– Итак, – капитан полиции плюхнулся в предложенное ему кресло, явно предназначенное для переговоров: жесткое и неудобное. – Я хочу, чтобы все мои люди, полным составом, целые и невредимые, сошли с этого корабля. Что для этого нужно?