Страница 46 из 118
– Можно не надо? – раздраженно прервал его Ружевич, кладя на плечо одного из контрабандистов руку и разворачивая его к себе.
У него было около трех секунд, чтобы понять, кто перед ним. Совершенно незнакомый тип или же тип с хорошо знакомыми лицом? Настолько хорошо, как будто его фото были расставлены по всем углам родительского дома?
Был самый маленький шанс, что Май ошибается. Просто он сейчас немного не в своем уме. И можно было бы взмолиться об этом всевышнему или еще какой-нибудь дряни, но шанс был мал настолько, насколько дурна была идея, что слово капитана сможет оживить мертвых и отконвоировать корабль назад.
Раз секунда. Ружевич решился заглянуть в лицо мужчине, который готов был уже скинуть его руку.
Два секунда. Светлые волосы, светлые глаза, тяжелый подбородок, открытый рот, чтобы послать нахрен.
Три секунда. Черт возьми! Узнавание промелькнуло с обоих сторон.
– Что ты, мать твою, здесь делаешь? – прошипел Май, не обращая внимания на то, как легко стряхнули его руку с плеча. – И почему ты вообще жив?
Макс что-то ответил Дьюле, видимо, продолжая разговор, и развернулся к пилоту полностью. Он оказался чуть выше – этого Май совсем не ожидал, но пятиться не стал. Если бы они не знали друг друга, можно было бы извиниться и слинять – но не сейчас.
За плечом Макса с любопытствующим видом маячил Эссенжи, а за своей спиной Май чувствовал напряженного Филлипса. Тому его опыт, видимо, подсказывал, что будет драка. Остальные на них не обращали никакого внимания.
– А ты как думаешь? – выставив подбородок знакомым жестом, ответил Макс Ружевич, скрещивая руки на груди. Не зная, что ответить, Май скрестил руки точно так же, и теперь они стояли, с возмущением и удивлением глядя друг на друга.
Их наблюдатели на всякий случай отошли чуть подальше.
– Я думал… впрочем, все ясно, – лейтенант понуро опустил плечи, отступил на шаг, наткнувшись на Филлипса, и тут же снова шагнул назад. – Нет, черт возьми, я совершенно этого не понимаю! Плевать на нас, но как ты с матерью своей мог так поступить? Как, черт возьми?
Макс молчал. Но, судя по презрительно вздернутой верхней губе, ему еще было что сказать, только не очень-то и хотелось.
Май глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки. На сегодня разочарований было более чем достаточно.
– Сержант, идем, – бросил он Филлипсу, послушно шагающему следом. – Где тут у них этот проклятый медотсек? Я хочу напиться так, чтобы даже кладбищем рулить не позволили.
– Тогда нам, наверное, не туда… – предположил Артур, плохо разбирающийся в устройстве торговых кораблей. То есть он даже предположить не мог, есть ли здесь, где выпить. Причем в таком количестве, чтобы это устроило лейтенанта.
– Заткнись и веди.
Да что было вести-то? На стене мигали указатели – значок грузового отсека, значок медотсека, кровать, означающая жилой. Не заблудишься, даже если очень захочешь.
За ними увязались и рядовые, и лейтенант Райт, которым все равно было больше некуда идти – пока капитаны не решат их дальнейшую судьбу.
– Вау, – Дьюла ухмыльнулся, когда Макс обернулся к нему, чтобы продолжить разговор.
– Ну, только ты-то не начинай, – устало попросил Ружевич.
– Знаешь, Макс, я бы и рад, но тут есть одно «но», – Эссенжи развел руками, демонстрируя полную беззащитность перед жизненными обстоятельствами. – Гарж с меня шкуру спустит и набьет ее гвоздями, если я все не узнаю и не расскажу ему. Если ты думаешь, что он может не узнать о том, что сейчас случилось, то ты просто очень плохо знаешь Гаржа. Ну что? Обещаю тебя сильно не очернять.
Макс вздохнул. Меньше всего на свете он хотел рассказывать кому-то из попутчиков о своем прошлом, но Дьюла был прав: очень мало вещей существуют на свете, которые хуже сплетен.
– Ладно, в столовую?
– В нее, – согласился Эссенжи и от души пнул чей-то треснувший шлем, разразившийся громогласным шорохом.
В столовой уже были Дари с Мэрилендом, и вот они точно уже были в курсе событий. Как только узнали?
Они молча подтянулись и сели рядом, и Макс на мгновение почувствовал себя в старшей школе, которую страшно не любил. Садист-учитель обожал, согласно каким-то древним методикам, сажать детей друг напротив друга и сталкивать их лбами. Причем половине давал неоспоримо правильные тезисы, а другим – совершенно провальные и не выдерживающие никакой критике. То ли ему нравилось стравливать одноклассников, то ли это просто методика была такая, не всем доступная.
Максу, по крайней мере, она доступна не была.
– Я плохо рассказываю. Спрашивай?
Дьюла похрустел пальцами и с удовольствием задал первый вопрос:
– Кто этот парень? Нет, не так. Мы все знаем, что это пилот копов. Вопрос такой: откуда ты его знаешь?