Вопрос веры

– Да, помню. Помню, хотя смерть не всех из них я видел. Но я знаю, по крайней мере, что они мертвы, но не подчинились вам. И ты посмел предлагать мне позорную сделку, зная, что они умирали, не предав родину, не предав своего долга? Я был молод тогда, много моложе тебя. Но я знал свой долг. Я исполнил его, как мог – спасти столько, сколько могу спасти. Так, как учил меня Фаиссо, о котором ты кстати упомянул. Его любимый ученик, его помощник, когда-нибудь я должен был занять его место – поэтому я не перешёл ни в один знатный род, хотя многие, очень многие готовы были меня усыновить. Я остался в школе, чтобы наставлять младших, чтобы взращивать наше будущее – как делал это Фаиссо. Он не был идеальным человеком, но я любил его, как отца. А они убили его, вот так. Я много сил положил, чтобы спасти этих детей, но лучше я пожертвую ими, чем пожертвую честью. Лучше им умереть, чем быть слугами твоих хозяев. Такое решение должен был когда-то принять император Моллари. Лучше смерть, чем потеря чести.

Дэвид подошёл и обеими руками схватился за спящего Стража, пытаясь оторвать его. Не получалось – руки соскальзывали, рыхлая тушка словно просачивалась сквозь пальцы.

– Не получится! – лоб Руффи покрыли крупные бисеринки пота, кажется, ему было больно, очень больно… тем не менее он продолжал издевательски улыбаться, - нас не разделить. Мы слишком давно вместе. Пятнадцать лет идеального напарничества.

– Пятнадцать? Сколько ж тебе было тогда?

– Ну, совершеннолетним я уже был… Это удачно сложилось, после устранения стариков я смог прибрать семейные дела исключительно к своим рукам, не имея дел с опекунами. А так только дядюшку пришлось усадить в инвалидное кресло, чтобы не лез слишком настойчиво со своей помощью… Смерть ещё нескольких членов семьи привлекла бы ненужное внимание, хотя и доставила бы мне удовольствие и совершенно не лишние финансы. Правду сказать, я даже не знаю, что из этого в первую очередь – выгоду или удовольствие.

Паоло задумчиво жевал губы, словно осмыслял сказанное.

– Знаешь, я вот тут Стража тварью называл… Был не прав, извиняюсь. Это ещё посмотреть, кто из вас большая тварь, он или ты.

– Паоло, думаю, пора. Не стоит заставлять ребят ждать. Что, кончать этого?

– Позволь мне, - Паоло взял из руки Гиоро тяжёлый старинный револьвер.

– Ты убиваешь не меня, Марино, ты убиваешь себя и их! – сквозь пьяный кураж наконец пробился страх.

– Это уже не твои заботы. Идите, - бросил он через плечо, - посмотрите там, в кладовке, на предмет горючего…

Ветер бросал в лицо холодные, колючие, как иглы, капли дождя. Дэвид зябко жался к Винтари – они укрывались под одной курткой, свою Винтари отдал дочери Туйо. Старенький, зато, слава богу, бесшумный гравилёт агентов Арвини садился с погашенными огнями, в полной темноте, что требовало от пилота немалого мастерства.

– Мы хоть влезем туда все?

– Грузовой, места не лимитированы. Ну, бомба ж и правда оказалась меньше ожидаемого, так что некоторый запас есть… Обнимем её, родимую, и так вместе и полетим. Аж прикипел я к ней душой, так жалко расставаться… Ну, всё одно здесь мне оставаться нельзя, я физиономией своей знатно за последние дни посветил.

– Вы действительно были вором, Гиоро? А что заставило завязать?

– А надоело. Ну, ведь оказалось же, что мои мозги не только на это годятся… Ничего, я и на новом месте нормально обоснуюсь, мне не в первый раз личины менять. Сбросите меня через пару регионов отсюда, где-нибудь на подступах к окраинам.

– А дальше точно не хотите полететь?

– А можно? У вас и так вон беженцев, вольных и невольных партизанов…

Госпожа Туйо поплотнее кутала дочек в безразмерные шали. Расстроенной она ничуть не выглядела. Ну да, за благо им всё же убраться из города, залечь где-нибудь на дно – как ни хороша была конспирация Туйо, а при расследовании что-то вскрыться может. Но похоже, ссоры между супругами тоже были на публику…

Люк медленно раскрылся, из него приглашающе махнул Ронда.

– Давайте с посадкой поторопимся, господа. Надеюсь, багажа у вас с собой не слишком много? Не хотелось бы рухнуть из-за чьего-то лишнего чемоданчика…

Низа припала к узкому стеклу, взглядом прощаясь с городом. Среди редких огней освещённых центральных улиц и площадей ярким пятном выделялось зарево пожара поместья Руффи. Пожар – хоть какой-то способ скрыть следы, задержать следствие… Быть может, если Руффи имел в виду именно свой домашний компьютер, его донос не уйдёт в столицу… Но им всё равно лучше сменить убежище. Перебраться как можно дальше от гостеприимного, ставшего таким родным леса…

«Ты грустишь. Почему? Вам ведь удалось забрать бомбу. Вы убили агента, сожгли его тело, им будет непросто выяснить, что здесь произошло».

«Победа не в убийстве врага, победа – когда можешь донести до него его неправоту».

«Тебе грустно, что он творил зло сам, не по приказу хозяев?»

«Да. Я мог надеяться освободить его от дурного влияния, но… Я не был готов к тому, кто на самом деле на кого дурно влиял. Помнишь, ты говорил о своём предыдущем носителе? Я ещё тогда подумал, что на Стража влияют не только врождённые программы и установки дракхов, но и то, что им приходится делать вместе с носителем. Тот врач, которого ты контролировал, по приказу дракхов закрывал глаза на некоторые факты, подделывал документы, совершил много, в общем-то, должностных преступлений… Но в остальное время ты наблюдал его обычную работу, видел, как он спасает жизни… А этот Страж учился плохому от своего носителя едва ли не в большей мере, чем от хозяев».

========== Глава 4 ==========

Ввиду того, что с последними двумя объектами им редкостно повезло – завод, производство на котором было заморожено ещё лет десять назад, охранялся очень скудно, а пещера в ущелье, понятное дело, не охранялась вовсе, ввиду предположения, видимо, что в такое труднодоступное и малопривлекательное место едва ли может кого-то случайно занести – за бомбами отправились одни только агенты с машинами, а команда пришельцев коротала время на точке сбора, в ожидании распоряжений, куда и каким составом отправляться дальше. Свободным временем пользовались кто как мог – Винтари и Дэвид перебирали маскировочное тряпьё, планируя легенды для следующей вылазки, Адриана и Уильям под руководством Амины практиковались в разговорном, просторечном центарине – сложности из-за плохого владения языком у них уже были. Ада в компании мальчишек-подростков – детей агентов – играла в какую-то местную спортивную игру. По мнению Винтари, уже одно это свидетельствовало о некоторой суровости характера – в этой части континента поздняя осень уже переходила в раннюю зиму, и ввиду повышенной влажности холодно было так, что лишний раз выходить из пастушечьего домика, где они остановились, не хотелось. Но, по крайней мере, последняя пара дней были относительно солнечными, что дало возможность зарядить опять разрядившиеся переговорники. Не вовремя сдохший переговорник уже чуть не сорвал им одну операцию, двум местным агентам это едва по итогам не стоило жизни…

Рикардо расстелил на большом колченогом столе три экземпляра карт и теперь бдительно их сверял, перенося пометки так, чтоб на всех трёх была актуальная информация. Ещё несколько свежих экземпляров, скатанные в рулон, лежали рядом – ветшали карты быстро, одну вот после обработки пора утилизовать…

Отворилась дверь, в сопровождении Фенты – секретаря Вигато, местного делового партнёра одного из младших Арвини, спокойного деловитого парня, на лице которого не отражалось вообще никаких эмоций – гуськом, на ходу стаскивая линялые шерстяные накидки и зябко потирая замёрзшие руки, вошли три женщины. Одна была определённо немолодой, довольно плотного телосложения, суетливая и улыбчивая, полностью обритый череп украшала потёртая парчовая повязка с частично вылезшей золотистой бахромой, вторая, самая молодая, повязывала на короткий золотистый хвост большой красный бант в виде розы, поблёскивающей росой дешёвых стекляшек, у третей, самой высокой, средних лет, была длинная, ниже поясницы, каштановая коса. Несмотря на погоду, одеты и накрашены женщины были очень ярко и откровенно, что давало вполне определённые предположения о их роде занятий.