Наследие Изначальных

— Я не хочу верить, что моего брата больше нет. Что то, что раскололось, больше не соберётся обратно. После нашего разговора…

— Ты винил себя в том, что спровоцировал его приступ? Теперь ты понимаешь, что не нужно? Это хороший знак. Знак, что он снова почувствовал себя, снова начал бороться. Ты задел некую очень больную струну в нём.

— Эстер?

— Да. Ты правильно понял, что с ней связан тот кризис, после которого он перестал бороться. После чего ему слишком тяжело было оставаться собой. Для 16-летнего мальчика, с его проблемами, с его домашним, тепличным воспитанием это действительно было слишком. Но совесть невозможно заставить замолчать навсегда, и сколько ни беги — ему придётся повзрослеть.

Ему необходимо взрослеть — так говорила и Эстер тогда, да разве б кто-то стал с ней спорить? Точно не Вадим, всеми силами вытаскивавший Элайю из дома. Правда, прежде речь не шла о поездках в гости к иномирным олигархам. «Боишься, что соблазнится его образом жизни?» — что-то такое спросила тогда Эстер. Тогда на выручку пришла Виргиния, сказав, что если соблазнится — вольному воля, конечно, половина наследства Андо Александера — его, да хоть и всё бы забрал, им-то с Офелией хватит зарплаты, опять же, на Марсе поселиться даже удобно будет, раз уж необходимые ему препараты как раз Эдгарс Индастриз и производит… Только вот надо понимать, что ни Вадим, ни тем более они с Офелией туда переселяться не собираются, придётся выбирать… Это кроме вопроса, не достаточно ли он уже большенький, чтоб не путать туризм с эмиграцией, готов ли он глубже узнавать совсем не сказочный мир бизнеса и политики, или будем и дальше роскошествовать привычным образом — тратя кругленькие суммы на поддержание собственного здоровья.

— Когда-то больше всего меня пугали его приступы, а радовало — когда они бывали как можно реже. Разве я мог представить, что есть что-то куда более страшное…

Нарн снова грустно покачал головой Элайи.

— Никто не мог, и не должен. Я был стар к моменту смерти, я прожил непростую жизнь и в ней было немало не самых весёлых страниц. Но я никогда не представил бы, что убью женщину, к которой относился так, как он к этой Эстер, и что она предаст меня. Действительно близкие никогда не предавали меня. С дальними бывало всякое, но близкие всегда были надёжны.

— Она предала его?

Лицо Элайи дёрнулось — видимо, хоть и главенствовала сейчас другая личность, этот разговор всё же отзывался внутри болью.

— Ты ведь знаешь, она не меняла фамилию потому, что под ней была уже достаточно известна — научные работы, патенты… Но она была замужем. И в тот момент ждала ребёнка. Как я понял, ни она, ни он в жизни не сталкивались с чем-то страшнее его болезни. Не сталкивались с жестокостью, не оказывались там, где не действуют ни закон, ни уважение к человеческой личности… Им было очень страшно. Я не знаю в точности всего, что там происходило, он, понятно, не рассказывал, а я не могу владеть всей его памятью, которая недоступна ему самому. Что они собирались с ними делать? Вероятно, использовать для шантажа, для выкупа, зная-то, кто их семьи… А тебе ли не знать, что эта братия крайне редко отпускает заложников живыми. Я только знаю, что она сломалась. Она умоляла отпустить её, клялась, что никому ничего не расскажет… Страх за свою жизнь и ребёнка оказался сильнее и гордости, и привязанности к Элайе. И он не смог справиться с охватившими его шоком и гневом… В его жизни не было такого, и не должно быть. Пираты — они, во всяком случае, чужие. Неведомые монстры, в которых нет человеческого. А Эстер была своя. Любила, опекала. И предала. Отреклась от него. Он просто… разорвал её. Разнёс на ошмётки. А вслед за этим разлетелось и его сознание.

— Господи…

— Как ты понимаешь теперь, он не мог не стать тем, кто убивал так же легко, как дышал. Он убил дорогое ему существо — как он мог дрогнуть над тем, к кому испытывал ненависть? Бесполезно говорить, что так не должно было случиться. В этом мире случается слишком много чудовищного. Тебе остаётся надеяться, что все вместе вы сможете вытащить его из кошмара. Ты дорог ему, и он тебе, кажется, тоже — значит, вы сумеете найти выход…

— Ну что, вроде, вам ещё только не сообщала. Замуж я выхожу.

Дайенн всплеснула руками.

— О, Шочи, поздравляю! Хорошие новости нам сейчас не помешают.

Дородная хаяк смущённо сплела-расплела пальцы рук.

— Да как сказать… С другой-то стороны — не к времени оно как-то, вон у тебя, Дайенн, в семействе траур, да и у Алвареса, как ни крути, семейные события не очень хорошие…

— Перестань, Каис, вот уж точно не значит, что ты должна сообразовать свою личную жизнь с нашими проблемами.

Сайта поднял голову.

— А за кого?

— За Ругго, — как-то даже удивлённо ответила Каис, словно не предполагала такого дурацкого вопроса, — я-то думала, у нас полное отделение сплетников и все про всех всё знают, а выходит, не совсем… Ну, вот так получается, за иномирца выхожу. А что сделаешь, хаякским мужчинам я как-то не нравлюсь — сами видите, какая я, кому ж нужна такая баба, которая большинства мужиков больше как не в два раза. Да и они мне, честно говоря, как-то не очень. Ну, я не про всех говорю, у моих подруг всех замечательные мужья, а мне что-то недоноски одни попадались… А Ругго, тут никто, поди, спорить не будет, мужик отличный, это кроме того, что на него я хоть сверху вниз смотреть не буду. А что детей не будет — так невелика печаль, мы ж Нирлу удочеряем. Будем всей семьёй тут жить. Как с учёбой её, тут не знаю, правда, но вроде и дистанционно можно. Она девочка-то способная. Даже не знаю, чего это хаяки с голианами детей иметь не могут, нарны с землянами вот могут, а я б не сказала, что больше похожи.

Махавир присвистнул.

— Полицейская семья, да ещё межрасовая — это, конечно, круто и, как говорит Алварес, прогрессивно. А ваши семьи как, не против?

Каис махнула рукой.

— Что там семьи у него-то. Брат не против, нет. Он и сам, было дело, чуть на землянке не женился. Ну, я вот согласие бабушки получила наконец. У нас правило такое, чтоб родня давала согласие. Обычно это формальность, кто когда что против говорит. Но тут-то инопланетянин. Ну, никто против и не был, они ж и не думали, что я замуж уже когда-нибудь выйду, бабушка вот только ещё надеялась на что-то. А так вообще кого в наше время межрасовыми союзами удивишь? Вон живой Алварес сидит. Ну и сам-то ты, чего у тебя с Элентеленне? Я ж не слепая, вижу. Ну или шеф наш, будто кто-то тут не понимает, чего его на историческую родину именно сейчас потянуло, когда Зирхенов туда отправили? Да много кто из полицейских прямо со своей расой семью создаст? Среди сослуживцев больше-то иномирцев. Ладно, к чему я тут веду-то. Вы ж на Минбар тут отправляетесь, я — нет, я ж тут на свою голову повышение получила… Так вот может, Дайенн, сможешь подобрать мне там платье? Очень уж я ваши ткани люблю. Правда, не знаю, реально ли там мой размер найти, у вас же там все мелкие, тощенькие, и то верно, шибко ли отъешься на фларне… Не Элентеленне ж просить, она ни языка там не знает, ни чего вообще… Вот печально, что Ранкай наш отбыл уже, надо б было и по такому случаю подарками закупиться — свадьба дрази это и тем более не рядовой случай. Когда это свадьба дрази-полицейского, а не толстосума какого-нибудь. Но как-то так я по Ранкаевым оговоркам поняла, жить-то они потом здесь планируют, так что может, ещё и не поздно…

— Да уж пожалуй, работу Ранкай, может, и там найдёт… а может — и не найдёт, по крайней мере чтоб иметь доход уровня, подобающего хотя бы плохонькому дразийскому семьянину. Вон даже Гархилл предпочитает торчать здесь, так, наверное, и помрёт на работе. …Они?

Шочи посмотрела на землянина сострадательно.

— А я тебе о чём толкую? Да и сам подумай, не лучший ли это вариант. Они там где жить будут? Поскольку он теперь, получается, ей первый муж — должен для жены дом купить, а это что — в долги влезать? Ему аккурат всю жизнь на этот дом и работать. Других-то мужей ждать не приходится, в смысле, чтоб с финансами. Которые с финансами — тем наследники нужны. В доме матери остаться нельзя — скандал… Да это и вообще самое лучшее — обоим свалить от родни подальше и не напоминать о себе. Вот Иешуа интересовалась, какие тут вакансии возможны для тех дрази, что ни двери вышибать, ни двери чинить навыков не имеют. Как вон Алварес не даст соврать — очень прогрессивная получается девушка.