Страница 296 из 320
Сегодня мне так не хотелось соблюдать эту дурацкую традицию, что я решила для начала привести себя в порядок, выбрать платье и украшения, а уж потом садиться за компьютер. В последнее время я стала тяготеть к дорогой одежде, к стилю откровенной женственности, о котором раньше даже не задумывалась. Когда-то мне почти не было дела до того, во что я одета, мысли занимали совсем другие дела и увлечения. Теперь же, от нечего делать, я просматривала модные журналы, составляя для себя образы, от которых Марк, как ни пытался скрыть этого, нередко впадал в немой шок. Несмотря на беспокойство из-за таких резких перемен, ему все-таки нравилось то, как я выгляжу – и я была рада этому, понимая, что наконец-то во всем соответствую образу идеальной жены.
Для сегодняшнего вечера я выбрала вечную классику – маленькое чёрное платье, обязательные высокие перчатки, скрывающие мои неидеальные руки, ниточку жемчуга, аккуратно уложенные в классический пучок волосы, шелковое белье, чулки и туфли на тонкой шпильке. Мне хотелось соответствовать Марку, который всегда прекрасно выглядел в классических костюмах, сидящих на нем с иголочки, в то время как я на его фоне смотрелась бродяжкой, сбежавшей из лагеря хиппи. Теперь между нами больше не было такой вопиющей разницы, с удовлетворением глядя на себя в зеркало, отметила я. Все было хорошо – образ смотрелся цельным и гармоничным, макияж мне однозначно удался, вот только глаза смотрели так странно, что на миг воспоминание, от которого хотелось отгородиться навсегда, яркой вспышкой обожгло меня: та самая редакция, из которой пришлось сбежать через окно, старый уродливый мальчишка и такая же старая и уродливая я с мертвым и потухшим от тоски взглядом.
Вздрогнув от неожиданности, я на секунду закрыла лицо руками, после чего, убрав их, снова всмотрелась в своём отражение. Неожиданное наваждение прошло, но оставило после себя такую тяжесть, что мне вдруг ужасно захотелось выпить. На секунду я даже негромко рассмеялась – что за странные мысли! Уже полгода, с тех пор, как началась моя до мелочей отлаженная жизнь, я не прикасалась к алкоголю. Но сейчас во мне говорила настоящая жажда - только утолить её могла не прохладная и свежая вода, а глоток чего-нибудь покрепче. Скажем, вина, или любимого некогда коньяка, или… да чего угодно, что окажется под рукой! Неизвестно, был ли у нас в доме, вообще, алкоголь - Марк за редким исключением предпочитал напитки, сохраняющие ясность сознания, я же в последнее время тоже не заглядывала в бар.
В итоге, мне удалось обнаружить наполовину пустую бутылку лёгкого вина, из которого ещё зимой мы готовили пунш. Резко плеснув золотистую жидкость в бокал, не любуясь, как обычно, игрой солнечного света на его стеклянных стенках, не предвкушая первый глоток, я залпом осушила содержимое. Желаемое облегчение не приходило, а мобильный органайзер по-прежнему напоминал о том, что нужно уделить время запланированному, но совершенно бесполезному занятию, от которого я всеми силами старалась уклониться. Понимая, что от составленного плана никуда не деться, налив себе вторую порцию, я отправилась выполнять последнюю тягостную обязанность на сегодня.
В этот раз псевдо-творческая повинность мне давалась особо тяжело. Глупые и тревожные вопросы – для кого и зачем совершается этот никому не нужный ритуал, вновь начали стучаться в голову, но я всеми силами старалась отогнать их. Как-то я уже дала себе все важные ответы и не собиралась больше возвращаться к этой теме. Если дело запланировано – оно должно быть сделано. Так нужно для порядка и для моего спокойствия. Точка.
Пригубив ещё вина, я открыла один из рабочих файлов, хаотически разбросанных в специальной запароленной папке. Раньше мои бумаги и черновики всегда были в идеальном порядке – но сейчас все они не представляли никакой ценности, поэтому я и хранила их не особо аккуратно. Чтобы взяться за работу в одном из документов, мне пришлось опять выпить, но я чувствовала, что не могу собраться с мыслями даже для бессвязного письма. Все по-прежнему валилось из рук и, спустя несколько минут бестолкового сидения, мне стали понятны две неутешительные вещи. Первая – это то, что вино закончилось и спасительного алкоголя больше нет. Вторая – то, что сегодня я не могу выдавить из себя даже обрывки случайных фраз. Когда-то в студенчестве мне уже довелось столкнулась с тем, что не могу писать, хотя и очень хочу этого. Но сейчас я чувствовала себя особенно глупо и смешно – даже не помышляя о каким-либо связном тексте, я как будто разучилась составлять буквы в случайные слова.
Неужели следующим шагом вниз будет потеря умения читать? А после я разучусь разговаривать и впаду в младенческое неведение? Мысль эта показалась мне такой забавной, что я тихо засмеялась, прикрыв рот рукой. Возможно, ради того, чтобы проверить эту странную идею, а возможно, чтобы просто занять время, отведённое до встречи с Марком, я начала рассеянно листать страницы, автоматически заполняемые последние несколько месяцев.
Сначала мне было тяжело вникать в хаотические строки, зато я точно убедилась, что навык чтения пока что не потерян. Значит, сегодня мной овладела банальная усталость, а может ещё и алкоголь после полугодичного перерыва слишком сильно ударил в голову, отбив желание имитировать то, что для меня когда-то было важнее всего, ради чего я была готова пожертвовать даже любовью к Марку.