Страница 211 из 320
И, чтобы хоть немного заполнить черную тоскливую пустоту, которая разрасталась во мне с каждым новым днем без Марка, я решила отвлечься, окунуться в водоворот событий большого мира, который, оказалось, с нетерпением меня ждал.
Впервые выйдя в литературный свет самостоятельно, я поймала себя на том, что переживаю сильнейшее дежавю. Происходящее вокруг снова напоминало выпускной класс и странный ажиотаж, возникший вокруг моей победы на конкурсе при поступлении в ВУЗ. Снова вокруг вертелось множество людей, которых я едва знала, но все они традиционно верили в меня и всегда знали, что из меня «толк выйдет». Количество их росло в прямой зависимости от уровня продаж романа, который, конечно, не сметали с полок, как бестселлер, но самый страшный кошмар писателя – нераспроданный и запылившийся в типографских цехах тираж – обошел меня стороной.
Накануне участия в своей первой литературной ярмарке, я увлеченно расписывала Марку по телефону, что мероприятие это непыльное, официальная часть, как всегда, скучная, зато можно будет книжек прикупить и с народом пообщаться. Каково же было мое удивление, когда при входе в павильон я столкнулась с шумной стайкой школьниц и не смогла уйти от них без автографа. Чувствуя, что меня узнают не только по писательскому беджу или фото на обратной стороне книги, я постепенно понимала, что в литературных кругах мое имя активно обсуждалось все то время, которые я провела с Марком.
Интерес писательской братии, тех самых одиозных творцов, когда-то смотревших сквозь меня, был едва ли не выше интереса читателей, узнавших обо мне, в основном, через интернет. Для них я была одним из первых сетевых писателей – таких же, как они, обычных людей-рассказчиков с улицы, к которым можно просто подойти и поговорить о жизни. Мне самой нравился этот образ девчонки из соседнего двора, который я поддерживала, с удовольствием фотографируясь и болтая с читателями в укромном уголке павильона, где нас не могли достать вездесущие фотографы.
А вот внимание коллег по перу меня откровенно смущало - я прекрасно понимала, что в их глазах меньше всего похожа на молодое дарование. Большинство местных авторитетов воспринимало меня, скорее, как удачливую выскочку, которой повезло оказаться в нужном месте и под нужной протекцией. Именно протекция и все подробности отношений с моим всесильным, бывшим уже наставником вызывали в творческих кругах самый жгучий интерес, отнюдь не книга.
Хотя о ней тоже говорили, иногда. В основном, что это удачный рекламный ход, подкупивший издателей давлением на жалость. А в остальном – довольно посредственное подростковое чтиво, привлекающее неискушенных читателей. Так, дешевая популярность. Они бы тоже так смогли, если бы совсем себя не уважали.
Все это я узнавала от своих новых друзей-писателей, которые щедро делились со мной сплетнями, желая показать искренне расположение, а заодно и обличить злословящих плохишей. Правда, мне, давно знакомой с изнанкой подобных компаний, не составило труда вычислить, что самыми отъявленными сплетниками нередко были как раз наиактивнейшие доброжелатели.
Если бы не школа жизни, пройденная с Вадимом, подобное открытие шокировало бы меня до слез и ужасного понимания, как мало искренности во всех этих творческих компаниях и тусовках. Но сейчас я воспринимала происходящее с ироничной улыбкой, зная одно – мне надо отвлечься, а эти странные люди и их стиль жизни – всего лишь средство переключения внимания.
Так что я довольно быстро освоилась в местной компании уже не как наблюдатель, а как полноценный участник, и принялась активно постигать премудрости местного мирка.
Собственно, там и постигать было нечего. Это стало ясно уже после третьего-четвертого мероприятия, преподнесенного как важное событие культурного сезона. События развивались приблизительно по тому же сценарию, который я наблюдала, будучи студенткой-второкурсницей. Изначально возвышенный и даже одухотворенный тон собрания после интервью для прессы живо рассеивался в атмосфере винных и коньячных паров. Творцы, среди которых успела выделиться новая плеяда звезд, находили истинное удовольствие в обсуждении вечных тем - гонораров коллег, скандальных подробностей из личной жизни, пластических операций, феноменальных похудений, модных неврозов и срывов.
Так, самым скандальным событием сезона стало помещение авторессы сентиментальных романов, творившей под псевдонимом Мари Алферова в неврологическое отделение пусть частной, но все же, клиники. Поговаривали, муж-олигарх снял ее с балкона после того как она, в чем мать родила, призывала на балконе муз с просьбой вернуть ей вдохновение для новой книги. Отчаявшись найти выход из творческого кризиса супруги и устав от жалоб домработницы на горы винных бутылок у рабочего места писательницы, черствый капиталист не выдержал и сослал ранимую душу в закрытое заведение в надежде, что там ей еще и мозги поправят.
Именно эту скандальнейшую фразу про поправку мозгов, пророненную в беседе с журналистом одного из бульварных изданий, из уст в уста передавали на всех литературных сборищах. И сильнее злорадства коллег по перу была лишь их парадоксальная зависть. Пусть Мари сейчас добровольно-принудительно совершала прогулки по закрытой территории и принимала оздоровительную терапию, но, тем не менее… Тем не менее, она была гвоздем сезона, самой популярной персоной. А за популярность в богемной среде можно было не только в элитную психушку съездить, а и душу дьяволу продать.