Страница 6 из 84
— Ах, какой изумительный хлеб!
Болдер разломил буханку, которую удалось добыть новому члену, можно сказать, их шайки, половинки поднес к носу и вдохнул аромат, наслаждаясь запахом настоящего пшеничного хлеба, изготовленного на хмелевой закваске. Это был не тот хлеб, пресные сухие лепешки, которые ему удавалось спереть из дешевых пекарен, а хлеб, достойный стола самого герцога. Он знал это. Хотя… Вряд ли этот хлеб выпекали для замка, у герцога были свои пекари — он, когда сам был одним из них, стряпал булочки с кунжутом с хрустящей корочкой. Его прогнали… Хорошо еще, что не обвинили в краже, когда он попытался вынести за ворота замка несколько таких булочек для своей умирающей от чахотки сестры. Повезло. Тогда ему хватило ума надкусить каждую из булочек, якобы это гости герцога Сиджи не доели их, а выбрасывать, пусть и объедки со стола, жалко. Ему, конечно, никто не поверил, но почему-то оруженосец молодого лорда, случайно въезжавший в ворота в эту минуту, приказал стражникам отпустить его. Мол, он сам доложит герцогу о том, что булочек выпекается слишком много, раз их гости не доедают, а только надкусывают.
Назад в замок Болдера уже не впустили, сказав, что в его услугах больше не нуждаются — булочки с кунжутом больше на герцогской кухне выпекаться не будут… С тех пор Болдеру никак не удавалось найти достойную работу. С одной стороны, он был сердит на оруженосца лорда Дитмара, ведь это из-за его доклада герцогу он лишился работы. Неизвестно, что тот наплел, может, сказал, что булочки абсолютно невкусные и поэтому их решили больше не стряпать. Но, с другой стороны, благодаря тому же оруженосцу он не попал в казематы замка за кражу. Можно сказать, повезло.
Болдер не знал и даже не догадывался, что оруженосец не мог спокойно взирать на то, как недоеденный хлеб отдавался свиньям — бережно относился к каждому куску, сказывалось голодное детство. Об этом, то есть, с каких низов поднялся оруженосец лорда Дитмара, любили посудачить все, кому не лень, даже повара на кухне, но до ушей пекаря булочек с кунжуом эти сплетни как-то не дошли.
Разломив половинки буханки еще пополам, Болдер подал хлеб Клосу, Лукасу и их новому знакомому, назвавшемуся Грэгори. Тот явно лгал, называя себя другим именем. Но Болдера не проведешь, пусть он всего лишь единожды увидел оруженосца лорда Дитмара, но запомнил его на всю жизнь, особенно его необычайного цвета волосы. Впрочем, этот парень мог оказаться и родственником лорда Руперта. Как знать. Да в сущности, какая ему разница, с кем приходится делить хлеб, трапезу и место у костра. Теперь все они всего лишь бродяжки, без рода и племени.
После смерти горячо любимой сестры Болдеру и жить-то не хотелось — не для кого и незачем. Решив покончить с жизнью, он покинул город, выбрал сук покрепче и уже прикидывал, как лучше привязать к нему веревку, которую держал в руках, когда ровный спокойный голос вернул его с небес на грешную землю.
— Смотрю, веревочке, вервию простому, что в твоих руках, пытаешься найти недостойное применение.
Болдер обернулся на голос — недалеко от него стоял мужчина, его ровесник. А по тихому проникновенному голосу, он решил, что обратившийся к нему — дряхлый старик. Он внимательно рассматривал его, Болдера, и ухмылялся.
— Ну, а ты хочешь найти моей веревке достойное применение? — фыркнул Болдер, и как-то само собой пропало желание лишать себя жизни.
— Конечно, — отозвался мужчина, — я из нее силки сделаю, чтобы поймать нам с тобой ужин.
— Ужин? — переспросил Болдер, и сразу после напоминания об еде его желудок предательски заурчал. Тот оказался согласен с незнакомцем, что пора и о хлебе насущном подумать, раз его хозяин передумал отправлять свое бренное тело к праотцам. — И кого ты думаешь словить в силки?
— Клос, — мужчина протянул руку Болдеру, представляясь и одновременно забирая веревку в опасении, как бы тот не передумал. — Кролика, милый друг, кролика. Их в этой роще расплодилось видимо-невидимо. Глупые, сами в силки так и прут. Я предупреждал и молодого лорда, и его отца, герцога Сиджи, что нельзя уничтожать всех хищников в округе, что питаются кроликами. Я не беру в расчет нас, людей. Только где там — меня не просто не послушали, но и лишили должности егеря, мол, лисы и волки угрожают домашним животным. И что мы имеем…
Он не договорил, так как прямо из-под его ног вышмыгнул тот самый кролик, на которого он собирался поставить силки, сплетенные из веревки Болдера.
— И что мы имеем? — рассмеялся тот в ответ.
Настроение у него заметно улучшилось: он не один — есть с кем скоротать длинный вечер.
— Их можно ловить руками, только гоняться по лесу не интересно, да и здоровье не позволяет, силы уже не те, — рассмеялся Клос вслед за Болдером, — да и силками надежнее. Но все это не смешно, — он мгновенно посерьезнел. — Кролики стали прямой угрозой всему живому не только в этой роще, но и во всех герцогских угодьях. Они скоро сожрут всю траву, и скот нечем станет кормить. Вслед за скотом начнут пухнуть с голоду и люди, так как кролики, поверь моему опыту и знаниям, переключится с травы на поля с пшеницей, овсом и просом и на огороды с морковью, свеклой и репой. Им все равно, что жрать. Вслед за голодом придут и болезни…
— Знаешь, — перебил Болдер Клоса, — все это, конечно, весьма познавательно, и я, хоть и не очень люблю герцога и его сына, но позволю себе вместе с тобой поймать парочку-тройку самых жирных и крупных кроликов, чтобы соблюсти равновесие в природе и в будущем не подохнуть от болезней.
— Именно это я хотел от тебя услышать, — улыбнулся Клос. — Приходится опасаться прихвостней лорда Дитриха.
За неспешной беседой он мастерски изготовил силки, расставил их между двумя березами и потянул своего нового друга в сторону. Клос прекрасно знал, что не пройдет и часа, как кролик уже запутается в хитро сплетенной снасти…