Страница 24 из 53
- Он не со мной.
- Дар всегда с тобой. Но ты не желаешь видеть.
Свечи затрещали сильнее, затрепетали крыльями бабочек. Кто-то открывал дверь. Медленно, словно находился в ином измерении, где время двигалось иначе.
- Не понимаю, - прошипела я, наклоняясь к незнакомке. - Ты сама велела следить за воспоминаниями. И ни слова о подчинении лабиринта!
- Я не думала, что иллюзионист обрушит самое дурное. Покажет правду о смерти Антона.
- Что ты вообще знаешь об Ант.... о нем?
- Я знаю всё. Давно слежу за тобой, Яна. Издалека. У меня нет права вмешиваться. Направлять. Только наблюдать. Фиксировать.
Болото вновь потянулось липкими щупальцами, чтобы превратить в пленницу трясины.
- Значит, это правда? Литвинов убил его, думая, что...
- Да. Антона и Йоду убили вместо тебя и Жозефины-Симоны. Алексей догадался, но не сказал тебе, не желая ранить. Лабиринту все равно. Хозяин разрешает ему проникать в самые потаенные уголки сознания.
Потолок рухнул. Не тот, что был над головой. Настоящий, со старинной лепниной остался цел и невредим. Но я почувствовала удар. Сполна.
- Устинов знал... Ненавижу!
- Алексей заботится о тебе, Яна. Пусть и не признается самому себе. Он понимал - ты станешь винить себя. Не злись на него. Он сам себе лучший палач.
Я отвернулась, прячась от серых пронизывающих глаз. Не злиться?! Вот уж нет! Ярость клокотала в груди, словно лава в проснувшемся вулкане. Но я поймала боковым зрением дверь. Она открылась шире, в проеме появилась старческая рука с выпуклыми венами.
Таинственная девица тоже заметила надвигающееся вторжение.
- Старик быстрее, чем я думала, - усмехнулась она. - Тебе пора, Яна. Ему ни к чему знать о моем визите. Помни, ты сможешь подчинить лабиринт. Требуй показать нужные воспоминания. Он будет сопротивляться, но ты не робей, добивайся своего.
Я не успела открыть рот. Комната качнулась и погасла, как перегоревшая лампочка. Меня подбросило теннисным мячиком и шлепнуло о покрытый линолеумом пол в очередном коридоре лабиринта. Больно. На живот. Но злость и ненависть не ушли. Наоборот, приумножились.
- Ненавижу! - повторила я, обращаясь к Устинову, который не мог меня слышать.
Он тщательно хранил свои секреты. Скрепя сердце, я могла признать за ним право помалкивать, даже если недомолвки касались меня. Но ложь об Антоне разбила любые вероятности, что мы с чародеем когда-нибудь сможет сотрудничать. Лежа на полу и кусая губы от боли, я поняла мотивы Али Дементьевой, вознамерившейся мстить Алексею Даниловичу. Да, он не хуже Вольдемара Литвинова. Но и не лучше!
- Я все равно перееду! - сказал кто-то моим голосом. Звенящим от раздражения.
Ближайшее зеркало показывало меня. В день, когда я покинула родное «гнездо», чтобы съехаться с Антоном. Сурово сведя брови, я запихивала одежду в чемодан и отмахивалась от причитающей родительницы. Я и забыла, что Ярик не единственный, кто переезжал с боем. Маман долго не могла смириться, что я «сбегаю» к оборванцу-программисту.
Волна горечи накатила и обдала острыми, как иглы, брызгами. Вонзила их в израненную плоть. Надо мной явно издевались, напоминая о человеке, исчезнувшем из моей жизни навсегда, стертому из нее ластиком несправедливости.
- Хватит! - заорала я, вскакивая. - Остановите!
Сработало. Картина замерла. Моя копия осталась стоять внутри зеркала с синим свитером в руках. Я шагнула ближе, внимательно вглядываясь в собственное лицо. Юная, наивная. Верящая в хэппи-энд.
- Покажи Литвинова! - приказала я. - Нашу первую встречу!
Зеркало откликнулось, но вновь подгадило. На меня взглянул черный маг. Не через стекло магазина, а в зале ожидания аэропорта. Всё тот же прощупывающий взгляд - с Антона на меня. И снова на Антона - парня, в котором не было ни капли магии.
В голове коротнуло. Кулаки ударили по стеклу.
- Я сказала: покажи первую встречу! Сейчас же!
Кто-то невидимый негодующе фыркнул, но подчинился. Пальцы разжались и свободно легли на гладкую поверхность. Поехали вниз. Я уменьшалась в размере, словно Алиса из знаменитой сказки. Преобразился и Литвинов. Исчезли пальто и щегольская шляпа, лицо посерело, щеки ввалились. Теперь он стоял за стеклом магазина и смотрел мимо меня. На кого-то другого. Другую. Девочку с мишкой в одной руке и куклой в другой. Плюшевый медведь «объяснял» фарфоровой подруге, как опасно уходить в одиночку со двора, но та не слушала. Отворачивалась. Но разве игрушки так умеют?
Я наклонила голову, приглядываясь к троице, заинтересовавшей темного мага. Девочка расплывалась, была не в фокусе. Мишка выглядел четче, но «камеру» навели на светловолосую куклу. Она почувствовала мой взгляд, васильковые глаза заглянули в душу. Губы шевельнулись чуть заметно, но я смогла прочесть два слова «Помоги мне».
- Дурацкая кукла! Плохая! Плохая!
Девочка закатила истерику, устав от «непослушания» игрушки. Из примерочной выскочила мать в магазинном платье. Она что-то кричала, но я не могла разобрать смысла фраз, будто они звучали на незнакомом языке. Женщина схватила дочь за руку и потащила к выходу. Та хныкала и хныкала, крепко прижимая к себе медведя. Куклу забрала мать, взяла бережно, словно дорогущий антиквариат.
Васильковые глаза смотрели на меня. Умоляли о помощи.
Кто-то выключил свет. Лабиринт? Нет. Это случилось в самом магазине. Погасли лампы. И солнце за витринным стеклом. Завизжала женщина. Раздался звук упавшего тела.
- Яна! Яна, где ты?! - истерически заголосила в темноте моя мама.
Я не ответила. Сидела на полу и смотрела, как темный маг шагает внутрь. Сквозь стекло.