Страница 145 из 154
— Нет, — решительно сказал он, — такая победа недостойна воина. Мы нападем сейчас и разобьем их.
И Сампа Анка принялся устраивать засаду. Послав несколько человек в разведку, он спрятал остальной отряд в чаще.
— Запомните, — сказал воинам Иштван. — Никто не должен уйти, иначе сбежавшие сообщат о нас своим, и тогда конец. Они соберут тысячи солдат, и шансов у нас не останется. «И захватят мои рудники. А этого нельзя допустить».
Полчаса спустя они услышали сначала стук топоров, которыми европейцы прорубали дорогу, а чуть позже и голоса. Иштван различал пока лишь отдельные слова:
— el rio... ¡rápido! ...desconocido[i]...
«Испанцы. Эх, как жаль, что я вынужден с ними воевать».
Сампа Анка знаком приказал окружить врага, и инки бесшумно заскользили между деревьями. В джунглях они чувствовали себя, как дома, и смогли вплотную приблизиться к неприятелю.
Сотни стрел и камней обрушились на европейцев одновременно с шестью выстрелами. Полтора десятка испанцев упали сразу. Остальные, встав в круг и растерянно озираясь, приготовились отразить атаку.
— Вперед! — крикнул Иштван и двинулся на них. — Ни один не должен уйти!
— Вперед! — подхватил Анка.
С традиционным боевым кличем индейцы набросились на врага. Испанцы храбро оборонялись, но силы были неравны. Воины Сампа Анки сразу же смяли их, и европейцы бросились врассыпную. Отстреливаясь, они ломились через заросли папоротников и коки, опутанные лианами, а дикари догоняли их по одному и добивали.
Через четверть часа все было кончено. Сампа Анка приказал собрать тела и закопать их: за время своего пребывания в племени Иштван сумел многим внушить отвращение к людоедству, которое вовсе не было, как поначалу он думал, исконной традицией инков.
Работая копьями, как лопатами, индейцы на удивление быстро похоронили трупы.
— Все готово, Сампа Анка, — доложил один из них.
— Сколько всего?
Индеец на пальцах показал — тридцать четыре и добавил:
— Один ушел. Мы пытались его преследовать, но он словно растворился в воздухе.
— Плохо. Что ж, будем надеяться, он не дойдет до своих.
Инки возвращались с богатой добычей. Подходя к воротам, Сампа Анка со смехом спросил Иштвана:
— Кстати, Амаута, а почему ты отдавал приказы на языке белых?
Иштван долго раздумывал, правильно ли поступил, когда помог туземцам победить белых. Возможно, стоило наплевать на рудники, пробраться к испанцам, предупредить об индейском поселении?
Его мнение постоянно менялось: то он считал, что принял верное решение, то корил себя за глупость и поспешность. Да, он сохранил возможность получить рудники, но потерял шанс на свободу, возможно, единственный. Когда еще представится случай?
"Дурак, дурак! — ругал себя священник. — Зачем мне золото в этой дыре? Я столько лет стремился вернуться к европейцам, а упустил такую возможность из-за глупой жадности!"
Он понимал, что ничего уже не изменить. Отчаяние душило его, и Иштван был готов на все, лишь бы вырваться из селенья-ловушки.
***
После сражения с испанцами Иштван стал замечать, что Апу Ума часто пребывает в задумчивости.
— Что тебя тревожит, Великий Вождь? — решился спросить он однажды.
— Рано или поздно белые доберутся до нас, — вздохнул Апу Ума.
— Может, стоит уйти подальше в сельву?
— Нет, Амаута. Это очень трудно. Пока мой дед добрался от Анд и построил здесь город, он потерял больше половины своих людей.
— Что ж, значит, остается только молиться.
— Да, ты прав. Но мне бы не хотелось, чтоб то немногое, что мы смогли сохранить, досталось белым.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Иштван.
Апу Ума вздохнул и махнул рукой.
— Пошли.
Он кликнул Сампа Анку, и втроем они направились в один из деревянных складов. Иштван бывал здесь десятки раз, но никогда не видел чего-либо ценного. Корзины с маисом, мешки с маниоком и картошкой, сосуды с напитками. Вряд ли такие мелочи могли занимать вождя.