Страница 45 из 115
- Ясно, - кивнул его сиятельство. – Писание?
- Я ищу основания для оспаривания решения Владыки, но не могу обещать, что найду, - отец Энлер присел на стул, на который указал герцог.
- Ну и не надо, - отмахнулся Найяр, и Первосвященник удивленно приподнял брови. – Ты мне вот, что скажи, Энлер, - герцог присел на край стола. – Какие свидетельства нужны для подтверждения вознесения? Как церковь определяет святость? Приметы, явления.
- Не понимаю… - Первосвященник тер подбородок, пытаясь понять, что придумал Таргарский правитель.
- Ну же, Энлер, думай. Тело исчезло из гроба, церковь установила, что это дело рук богов, по каким признакам, - возбужденно теребил его Найяр. – Скажи еще, у нас нет таких святых. Даже я знаю парочку вознесшихся прямо из гроба.
- Но это было, когда гроб хотели закрыть! – воскликнул Энлер. – Най, опомнись!
Когда-то отец Энлер был дружком юного герцога, сопутствуя ему во множестве проделок, после которых оба выслушивали от Неила часовые речи, всегда раскаивались, а потом вновь творили очередные непотребства. Но в девятнадцать лет Энлер едва не отдал богам душу, схватившись с крестьянами, после того, как заманил внучку старейшины на сеновал. После этого, отлежавшись, он пошел в храм и покаялся, сменив путь воина на сутану священника. Найяр не забыл приятеля, и тот быстро возрос в церковных чинах, и вот уже несколько лет был Первосвященником Таргара, Владыка не возражал.
- Энлер, не беси меня, - герцог раздраженно мотнул головой. – Думай, отец, думай, - и герцогский перст постучал священника по лбу.
Первосвященник, откинул руку старого дружка, изобразил на лице негодование праведника, отчего герцог усмехнулся и скрестил руки на груди.
- Значит, так, - начал отец Энлер, возведя глаза к потолку. – Во-первых, при вознесении святого Игрила свет осветил склеп, вострубили посланники богов в золотые трубы, и покойный поднялся из гроба и воспарил к потолку склепа. И все услышали глас, вещавший, что за деяния свои Игрил был призван богами. С Кантэем Аквинтинским все почти так же, кроме того…
- Что? – встрепенулся Найяр, даже Коген подался вперед.
- Аквинтинский святоша нам подойдет, - широко улыбнулся отец Энлер.
- Не томи, бесы тебя пожри, - рыкнул его сиятельство.
- Не богохульствуйте, ваше сиятельство, - посуровел Первосвященник. Я и так не знаю, как отмолить вашу душу. Най, только покаяние спасет тебя и позволит богам услышать твои молитвы.
- Я дружу с богом, который все мои молитвы отлично слышит, - усмехнулся герцог.
Отец Энлер вскочил, с гневом взирая на первого грешника из всей своей паствы.
- Найяр Грэим, если ты сейчас не оставишь свои крамольные речи, я тебе помогать не буду! Мало того, что я, духовное лицо, соглашаюсь участвовать в твоих отвратительных делишках, так я еще должен выслушивать всякую грязь из твоих уст.
Найяр толкнул священника в грудь, и тот упал обратно на стул, нагнулся практически к лицу бывшего наперсника и лениво поинтересовался:
- Все сказал? – Первосвященник благоразумно промолчал. – Ты не только мне поможешь словом, но и делом. Я ясно выражаюсь?
- Ясно, - гулко сглотнул Энлер, глядя в ледяную глубину синих глаз.
- Владыкой быть хочешь? – спросил герцог, выпрямляясь.
- В…Владыкой? Ты что задумал? Най! – отец Энлер испуганно посмотрел на господина, тот криво усмехнулся, но не ответил. – К бесам, хочу! – воскликнул Первосвященник и отвернулся, сердито сопя. – Ты искушаешь меня, мерзавец.
- Говори, что надумал, - повторил герцог, удовлетворенно хмыкнув.
- Значит так…
Эта ночь вошла в историю Таргара. Ровно в два часа после полуночи разом забили колокола на всех храмах столицы, забили сами собой, ибо звонари спокойно почивали в своих кроватях, смотря благочестивые сны, как и положено служителям при храмах. Более того, вспыхнули фонари на улицах, озарился светом герцогский дворец, заиграли трубы, и ниоткуда зазвучал глас мощный и напевный:
- Аниретта, пресветлое дитя, призвана ты в царствие наша, дабы услаждать ликом своим чистым наши взоры.
Полыхнуло, и все стихло. Но вскоре улицы столицы начали заполняться народом, растерянно спрашивавшим друг друга:
- Что это было?
- Что произошло?
- Пожар? Война?
- Чудо! – завыл юродивый Алифан, живший при храме на Главной площади. – Чу-у-у-удо чудное-е-е, чудо-о! Вознеслась! Красавица наша вознеслась. Святая Аниретта, чудо!
Вокруг него начал собираться народ, а Алифан впал уже в благостное безумие. Ходил колесом, драл на груди кожу черными от грязи ногтями и вопил о великом чуде. На других площадях так же завопили юродивые. Бежали по улицам вестники в сутанах, выкрикивая про чудесное вознесение, и вскоре весь город уже гудел о том, что боги призвали покойную герцогиню.
- Страдалица наша, - умиленно плакали кумушки.
- Я всегда говорил, что она святая! – кричал хозяин мясной лавки.
- Мученица, настрадалась! – вторил ему зеленщик.
- Святая Аниретта!
И толпа повалила к дворцу герцога Таргарского. За стенами дворца так же было неспокойно. Стража спешно размещалась по периметру, дабы экзальтированная толпа не вломилась в чертоги господина. Единственный, кого пропустили, был Первосвященник Таргара, отец Энлер. Лицо его было взволнованно и бледно.
- Отче, Аниретта вознеслась! – кричали в толпе.
- Похоже на то, - кивнул отец Энлер и скрылся за ажурными воротами, сопровождаемый священниками из трех больших храмов, своими помощниками и солдатами личной гвардии.