Страница 113 из 115
Эпилог.
Фагарат. Мадельгарский мужской монастырь.
Серые тени бесшумно скользили по сумрачным коридорам, здесь были неприняты громкие звуки, даже разговоры не приветствовались. Никто не интересовался мирской жизнью монахов, творя лишь молитвы и обмениваясь короткими фразами. Братья шли к заутренней молитве, ежась от промозглого воздуха. Среди них, так же безмолвно, шел высокий, превышавший в росте многих, мужчина. Его некогда красивое лицо пересекал уродливый шрам, который он нанес себе сам, как знак того, что он отсек свое прошлое, что больше его не интересуют прежние забавы и радости, что отныне его лицо больше не должно пленять женские сердца, потому что перестало биться то единственное сердце, ради которого он хранил в себе силы.
Найяр Грэим, некогда блистательный герцог Таргара, бесстрашный Дракон и кровавый безумец, наконец, обрел свой покой в стенах монастыря, в который заточил себя самостоятельно, придавленный грузом своих деяний, про которые ему рассказывал покойный брат. Неил Грэим оставался единственным, как это было с самого детства, кого слушал синеглазый мужчина. Слушал он его и сейчас, слушал и ужасался. А потом простаивал подолгу на коленях, моля богов о прощении. Никто из братьев не догадывался, что в одинокой келье обитает не один, а два постояльца: живой и мертвый. Найяр оберегал эту тайну.
Днем он молился, работал в саду, помогал в деревушке при монастыре, как и остальные братья. А ночь стоял на коленях и слушал своего брата, все сильней опуская голову, когда груз обвинений достигал предела. А в краткие часы сна он видел маленькую фею, которая все кружилась и кружилась в переплетениях солнечного света.
Одинокий безумец, сменивший чужую кровь на собственные слезы, больше не искавший успокоения в чужой боли, находя в своей, он больше ни к чему не стремился и не мечтал. Только, пожалуй, иногда скучал по одному потустороннему существу, казненному им мужу своей возлюбленной фаворитке – Руэри Тигану. Почему? Найяр не мог объяснить, но их беседы, надо признаться, бывшему герцогу нравились. Но Тиган больше не приходил, и отныне с Найяром был только его брат. И это давало ощущение, что он не одинок.
- Ты должен искупить зло, которое принес в мир, брат, - поучал Неил.
- Да, брат, я дожжен искупить, - покорно соглашался сломленный Дракон.
- И тогда ты увидишь свет, - подбадривал его старший брат.
- Что такое свет? – Найяр вскинул голову и посмотрел на призрака.
- Свет – это добро, мой мальчик, - услышал он и обернулся.
Его мать стояла за его спиной и улыбалась той самой доброй и лучистой улыбкой, которую он так часто искал на устах Сафи.
- Матушка, - всхлипнул Найяр. – Только не уходи!
- Теперь мы будем вместе, Най, - ответила она.
- Всегда, - поддержал Неил, подходя к матери.
- И я увижу свет, - прошептал монах, закрывая глаза. – Однажды я обязательно увижу свет и Сафи.
Призраки переглянулись и истаяли, оставляя Найяра Грэима в его грезах.
* * *
- Р-рыси-ик…
- Что? – муж повернулся на бок, подпер голову кулаком и посмотрел на меня.
- Я хочу-у-у, - заныла я.
- Я тебя совсем перестану видеть, - возмутился Рысь.
- Ну, Ры-ысь, - канючила я, подбираюсь ко мне поближе.
- Голубка, я хочу видеть свою жену, - проворчал он и прикрыл глаза, когда моя рука завладела его естеством, а губы скользнули по шее. – Это нечестно, - прошептал Флэй.
- В достижении цели все средства хороши, - сообщила я, закидывая ногу ему на бедро.
Рысь перевернулся на спину, и я оседлала его. Положила руки на грудь, прикрыла глаза и двинула бедрами, скользя по его возбужденной плоти. Ладони мужа накрыли мою грудь, пальцы поиграли с тугими сосками, и я откинула голову, хрипло вздохнув.
- Хочу тебя, - глухо произнес он, но я продолжала свое упоительное скольжение. – Даиль…
- Скажи – да, - простонала я.
- Голубка… Да, - выдохнул Флэй, и позволила ему заполнить мое лоно. – Ты будешь еще и учителем.
- Да-а-а, - застонала я и впилась ему в губы…
Пока я и Флэй лечились под строгим надзором мамы, полностью захватившей нас, нашего сына и хозяйство, я все-таки доделала свой алфавит, опробовала и пришла к выводу, что нужно нести грамоту Рысям. Флэй, от нечего делать, помогал мне, мы даже с ним провели испытания, начав писать друг другу послания на дощечках. Рысь обещал подумать над моими устремлениями и благополучно забыл, как только нас признали здоровыми. Но я работала над этим вопросом и вот… добилась.
Кроме того, когда я пришла в себя после своего падения в море, муж довел меня до истерики, то жарко целуя, то отчитывая за мой поступок.
- Мы ведь были уже рядом! Если бы ты прибежала вместе Бальдом, ничего бы этого не было, любимая, - говорил мне рысик, сжимая мои пальцы горячими ладонями. – Нас было больше, чем пиратов, одних Рысей, но там были еще и Медведи, это была совместная охота, ты знала. Зачем, глупая?
- Я не могла рисковать нашим сыном, - отвечала я. – И если бы это повторилось, я бы повторила свой поступок.
- Задушу своими руками, - пообещал мой любимый мужчина и надолго приник к моим губам, избавляясь от своей боли и страха потерять наше счастье.
Он рассказал, что Бальда они увидели, когда подходили к поселению. Взволнованный парень не сразу смог объяснить, только все твердил:
- Даракон, даракон!
Понял его только Флэй. Муж не стал говорить, что он почувствовал в этот момент. Бальд повел мужчин туда, где видел пиратов. Их обнаружили быстро, ватага отклонилась от нужного направления. Пока Рыси и Медведи гнали разбойников, Флэй помчался на мои поиски, не дожидаясь никого. Он так же умолчал о своих чувствах, когда увидел, как меня терзает Найяр, и когда я прыгнула с обрыва в море. Но мне это было ненужно, я и так все видела по глазам и тихо плакала, впитывая в себя его переживания.