Тучи и солнце

К Глебу она вернулась уже с подносом. Парень как раз рассматривал ее коллекцию лис. Фарфоровые, деревянные и металлические фигурки, мягкие игрушки, значки и декоративные тарелки. Лисы были разные: почти как живые звери или совсем непонятные, прорисованные в два-три штриха.

- Это не все. У меня в кладовке целый чемодан стоит. Тут самые интересные.

- Почему лисы? – обернувшись, словно чего-то испугавшись, спросил Глеб.

- Просто нравятся. Не знаю. Наверное, из-за моей неприязни к Колобку, - призналась Ирина.

- В смысле?

- Ну, сказка о Колобке. «Я от бабушки ушел, и от дедушки ушел. И от тебя, Медведь, я тоже уйду». Такой непослушный, наглый и самоуверенный… Мне всегда нравилось то место, когда Колобка съедает Лиса. Я потом долго уговаривала папу съездить в зоопарк, посмотреть на настоящую лису, - заметив, как изменился взгляд парня, Ира запнулась. – Простите, вам, наверное, неприятно слушать.

- Да нет. Наоборот. Мне бы очень хотелось узнать вашего отца получше.

- Нашего отца, - поправила женщина парня.

- Для меня он совершенно чужой человек. - Глеб указал на стоящие на столике чашки. Ира кивком разрешила ему присесть. – Моя мать ничего не рассказывала о Константине Казимировиче. Когда я родился, они давно разбежались. Все, что мне было известно, – мой отец бросил ее, когда мама забеременела. Во всяком случае, так она сама мне говорила… заставила думать, что я никому, кроме нее не нужен.

- Мне очень жаль. Мои родители разошлись через пару лет после рождения Юльки. Если бы не сестра, это произошло бы гораздо раньше. Такие вот повороты. Дед был крупной партийной шишкой, мой отец – примерным комсомольцем. Брак между ним и моей матерью был решенным делом. Не скажу, что они совсем ничего друг другу не чувствовали. Но отец всегда был честолюбивым, амбициозным человеком и не мог терять такой шанс. А мама, ну, наверное, у нее были свои планы. Может, она что-то такое разглядела в отце. Не знаю. Да это и не важно.

Глеб мягко улыбнулся. Стоило один раз посмотреть на эту молодую женщину, как он убедился в правильности своего решения. Ира ему сразу понравилась. Она сама была похожа на лисичку: подвижная, рыжеволосая и очень обаятельная. Парень сразу почувствовал, как все его существо стремится к Ирине, как замерзший путник к костру посреди поля.

- Вы не возражаете, если мы перейдем на «ты»? – спросил он.

- Отлично. Я не большая любительница церемоний, - с облегчением согласилась Ира. – Это так странно… жить в разных городах, даже не знать друг о друге. Какая-то дикость, ей богу.

- Да уж. Моей семьей всегда были мой брат и бабушка. Так что, когда я узнал о вас… о тебе, словно во Вселенной снова произошел большой взрыв.

- Понимаю. Ты говорил, это твой брат, Гриша, да? Он провел расследование и нашел нас. Расскажи поподробнее.

- Конечно, - Глеб отхлебнул кофе. Храбрости не прибавилось, но просить что-нибудь покрепче было бы совсем ни к чему.

Ира слушала, затаив дыхание. А парень всё говорил и говорил, впервые, наверное, высказывая всё, что накипело на душе. Словно слой за слоем счищал гарь, обнажая блестящую поверхность. Глеб не испытывал перед женщиной смущения или робости. Наоборот, с ней хотелось быть максимально откровенным. Рыжий рассказывал ей о своем детстве, о брате, о страшной аварии, перевернувшей весь мир с ног на голову. А потом вдруг замолчал, сам не зная отчего.

- И что же дальше? – поторопила Глеба сестра.

- Он умер. Оставил мне письмо, я принес его с собой. Если хочешь, прочти, - скомкано закончил рыжий.

- Нет, не хочу, - открестилась от такой сомнительной чести Ирина.

Раздался хлопок, пришла Юлька. Младшая из сестер Шубиных всегда грезила о карьере следователя. Виной всему был книжный шкаф. Родители старались привить обеим дочерям хороший вкус ко всему, в том числе и к литературе. На нижней полке шкафа пылились Лермонтов и Тютчев, Шолохов и Диккенс, специально поставленные туда, чтобы девочки могли спокойно брать их, когда им вздумается. Но что доступно, а тем более, навязывается, то не вызывает интереса. Поэтому, пока родители трудились на работе, зарабатывая деньги в том числе на замечательные, иллюстрированные тома для Иры и Юли, те подставляли к шкафу табурет и тащили с верхних полок вовсе не предназначенные для них книги. И если Ира «болела» приключениями в духе Майн Рида и Стивенсона, то ее сестра предпочитала загадочные преступления и их расследования. Поэтому к пятнадцати годам она четко определилась, куда пойдет после школы.

Мать возмущалась недолго, втайне надеясь, что Юля передумает.

- Адвокат в семье не помешает, - отреагировал Константин Казимирович.

- Я не буду адвокатом. Я хочу, как Пуаро, раскрывать убийства, - кипятилась дочь.

- А может, ты, как Пуаро, хочешь носить усы? – засмеялась присутствовавшая при семейной разборке Ира, легонько толкнув сестрицу локтем.

- Да ну тебя! – разъярилась Юлька.

Она всегда была больше похожа на мать по характеру. Упрямая, решительная, но при этом никогда не лезущая на рожон, а берущая свое хитростью и хорошим пониманием людской натуры. Вот и тогда Юля предпочла замолкнуть и сменить тему.