Страница 150 из 168
- А он-то тут при чем?
- Связи. У него есть связи. И я говорю не только про бизнес-партнеров. У Стаса есть друзья, которым нужны такие толковые ребята, которые соображают в технике. В конце концов, он может оплатить твою дальнейшую учебу. Сдашь экзамены, снова поступишь в институт.
- Я подумаю, - честно пообещал Глеб.
Мать кивнула, на прощание чмокнула сына в щеку (он даже не заметил этого) и поскакала в обратную сторону. Сейчас все его мысли вращались вокруг загадочного письма. Так что, едва переступив порог Темкиной квартиры, рыжий заперся у себя в спальне. Начал вскрывать конверт, пальцы тряслись так, что чуть не порвал его вместе с письмом. Приказав себе успокоиться, Глеб осторожно отрезал тонкую полоску бумаги ножницами и вынул, наконец, послание. Он сразу узнал почерк брата – тот так писал незадолго до второго инсульта и комы. Острые, словно пики, буковки с небольшими, почти незаметными хвостиками, «д» похожа на «в».
«Мой дорогой братец!
Когда ты прочтешь это письмо, меня уже не будет на этой земле. Думаю, ты сейчас растерян и зол. Так и представляю твои нахмуренные брови и краснеющие кончики ушей. Ты, должно быть, спрашиваешь меня: за каким чертом я написал его? Все очень просто. Я слишком хорошо знаю своего младшего братца. Отсюда и все меры предосторожности и вся эта секретность.
Мое завещание уже объявили. Оно также должно было тебя удивить. Откуда у меня счет в банке? Почему я оставил квартиру нашей матери? Прошу, сильно не ругай меня. Боюсь, будет не очень удобно икать, сидя рядом с нашим Небесным Отцом. Дело в том, что квартира изначально принадлежала ей, и только потом мать переписала ее на мое имя, когда уехала в Москву. Так что я всего лишь возвращаю ей принадлежащее по праву. Она заслужила.
Каждый месяц в течение долгих пятнадцати лет она посылала нам деньги, часть которых я начал откладывать, после того как попал в аварию. О счете известно только Соне. Да, знаю, это было несправедливо по отношению к тебе. Но я заботился исключительно о твоем будущем. Ты бы истратил все на меня. Дорогие лекарства, лучшее лечение, которое все равно бы не помогло. Не спорь!
Я знаю, что в душе ты негодуешь, думаешь, что я сдался перед болезнью. Нет, это не так. Но каждый человек знает свой предел. И знает, когда достигает своей точки невозврата. К прошлому, к привычной жизни и выздоровлению. Уж поверь мне на слово. Ничего другого тебе не остается.
А теперь о главном. Я хочу, чтобы ты отправился в Москву…»
- Они все, что ли, сговорились?! – разозлился Глеб. – Почему ты решил, что мне необходимо туда ехать?
«Это не из-за матери. Удивлен? Я тоже был удивлен, когда начал свое маленькое расследование. Однажды, роясь на чердаке в доме бабушки, я обнаружил коробку. С виду обычную, в которой хранят елочные украшения. Дело было как раз перед Новым годом, так что я открыл ее. В ней я обнаружил вовсе не шары и не мишуру. В коробке лежала копия паспорта на имя Константина Казимировича Шубина. Сначала я не поверил глазам, так человек на фотографии был похож на тебя. Там же, в коробке, нашлось и еще кое-что: записки, какой-то кулон и несколько совместных фотографий нашей матери и этого Шубина.
И тут я вспомнил. Мне было около семи-восьми лет, когда мама встречалась с ним. Он несколько раз приезжал к нам в дом, правда, никогда надолго не задерживался. Судя по запискам и прочему, у них был роман. Я рос с мыслью, что ты, Глеб, мой родной брат не только по матери. Конечно, я знал, у тебя другой отец, но никогда не придавал этому значения. Никогда не расспрашивал никого об этом. Мать лишь однажды обмолвилась, что ее беременную бросил один из возлюбленных. Точка. Никаких подробностей.
Теперь же на руках у меня были все сведения о твоем отце. И мне захотелось узнать больше. Уж не знаю, зачем. Наверное, меня поразила ваша схожесть. А может, я сам хотел познакомиться с ним. Ты носил фамилию и отчество моего отца, и вот я вообразил, что твой каким-то образом может стать мне родным человеком. Чушь, конечно. Но сейчас мои мотивы совершенно не важны. Главное другое. Я спустился вниз и тщательным образом расспросил бабушку, предъявив ей вещи из коробки. Она долго отпиралась, но потом сдалась.
Оказалось, я был прав. Константин Каземирович Шубин – действительно твой отец. Но он не бросал нашу мать из-за ее положения. Он просто не знал о том, что она носит ребенка, когда произошел разрыв их отношеГий. И не знает о твоем существовании до сих пор.
Ты всегда был сильным и независимым, Глеб. Меня огорчают твои отношения с матерью. Когда она уехала, мне исполнилось шестнадцать. Мы договорились, что после окончания института (это в худшем случае), я переду к ней. Но она долго не могла устроиться на новом месте, а время шло. Бабушка старела, ей требовалась помощь. А ты нуждался в семье, в настоящей семье. В ком-то, на кого можно всегда положиться. Мне пришлось взять на себя такую роль. Надеюсь, я с ней справился.
Однако же, будь у тебя отец, все было бы иначе. Я сам рос без отца, и знаю, каково это. Но мой папа умер от лейкемии, и ничто не способно вернуть его. А вот твой был жив-здоров. И когда я понял, что мне осталось недолго, то немедленно подключил к поискам Константина Шубина всех своих знакомых. На другом листе все сведения, которые мне удалось раздобыть за полтора месяца.