Страница 93 из 142
- Прости меня, - вдруг вырываются из груди его слова извинения. – Я был ослеплен, и заподозрил тебя в бесчестном поступке. Прости, Тузарус.
В груди все замирает, от слов, как удары, посыпавшиеся на него:
- Как ты мог, мальчик мой? Как? – и в голосе старика, столько боли и отчаяния, сколько и в душе мальчишки, сидящего рядом. – Только не ты!
Пусть между ними и не было кровного родства, было нечто большее. Некогда объединившая судьба две израненные души, даровала им возможность познать пусть и некое, но подобие счастья. Сухие губы не способны говорить четко, из них лишь вырывается:
- Люблю я ее. Люблю, Тузарус. – бессильно шепчет он: - Впервые в жизни так. Я ведь подумал, что она…Там с другим…Ведь я жить без нее не могу.
- Жить не можешь и что сделал? – грубо рычит старик, пытаясь скрыть собственную боль за грубостью. – Ты хоть видел ее тем вечером, после того, как на нее напали? А я видел! Все видели. Как она к тебе рванула с надеждой в глазах! Как хотела прижаться, а ты ее оттолкнул! Предал тогда, и… и…. Что сделал потом, я догадываюсь, раз девочка уехала из города прочь.
- Что мне делать, отец? – мужчина не замечает, как бессильно опустив голову на фотографии, называется отцом того, кого всегда считал таковым, но боялся признать. Вот он старик, спасший его когда-то. Вот сидит рядом тот, кто помогал и поддерживал его. Как умел. Как знал сам. И он видит в нем не друга, а отца. Брата и соратника. Сейчас же, очутившись один-на-один со своим гнусным поступком и его последствиями, впервые не знает, как поступить.
- Дурак, ты, Митька. – шепчет Тузарус, проводя худощавой ладонью по его голове, успокаивая. Как нашкодившего ребенка. И отругать – отругал, и побить бы – рука не поднимается. А сердце родителя, пусть и названного, но кровью обливается. В тревоге за дитя. – Араб тот, у меня. Его проучить надобно, да на родину отправить.
- Убью, - грозно рычит Ворон, не замечая, как дрожат руки, сильнее сжимающие изображения девушки. Он убьет гада, точно и однозначно. За то, что посмел прикоснуться к тому, что ему не принадлежит. Плевать на все, плевать… Ярость застилает глаза, лицо его становиться непроницаемым.
- Нет, не позволю. – уверенно говорит мужчина, сидящий рядом. – Хватит с тебя и одной ошибки!
Едва только машина притормаживает у заброшенного завода, как Ворон срывается с места, и спешит туда, где обычно Туз удерживал своих пленников. А в груди мужчины так и стучит и бьется сердце, вот-вот готовое вырваться из груди. Дыхание стремительно сбивается, подгоняемое адреналином, когда он видит ненавистную фигуру связанного араба.
- Ублюдок, - рычит он, и наносит первый удар. Затем второй. Затем третий. Пленник падает на землю, и раздается оглушающий звук выстрела. Ворон с нетерпением оборачивается к тому, кто его прервал и замирает. Туз стоит в нескольких шагах, удерживая пистолет. Дуло его направлено в область сердца названного сына.
- Отойди от него, - четко проговаривает он, и дает тут же знак своим людям.
Ворон кипит и негодующее вздрагивает. А Тузарус подходит к арабу, лицо которого превратилось в месиво, и переходит на чистый арабский.
- Я думаю, нужно представиться. Тузарус Славин. Ты знаешь, почему здесь?
Араб отрицательно кивает головой, и поворачивается в бок. Жадно сплёвывает кровь, и слышит:
- Ты девочку нашу обидел. Соню, на званном вечере. Припоминаешь? – голос старика не выдает всего того сонма эмоций, который как бушующий океан плещется в его глазах.
Пленник поднимает взор на мужчину, и говорит:
- Да, я помню ее.
- Так вот, - перебивает его мужчина: - Я не позволю тебя убить только потому, что знаю твоего отца. Встречались с ним в далекие девяностые. – заметив, как скривился араб, продолжил: - .ты сегодня же поедешь в больницу, а после – отправишься на родину. И больше не посмеешь зариться на мою невестку и моего сына.
Араб кивает головой, недоверчиво стреляя глазами в сторону кипящего Ворона.
- Я гарантирую тебе безопасность, - заметив подобный жест, Туз продолжает. – Если же ты попробуешь отомстить моим родным и близким, тебя никогда не найдут больше. А останки твои отправятся кормить рыб, на две Днепра. Ты меня понял?
Пленник неуверенно соглашается, что еще ему остается.
- Парни, - обращаясь к своим людям, говорит шеф: - Этого помыть, в больничку отвезти, а дальше – сопроводить в аэропорт.
- Ясно, - кивнули два амбала, и тут же удалились, уводя с собой ослабевшего араба.
- Что? – рявкает мужчина, оборачиваясь к ожидавшему Ворону: - Крови захотел? Убить его хочешь?
- Да, - кричит он, будто и не слыша слов собеседника. – Он посмел посягнуть на то, что ему не принадлежит.
- А ты чем его лучше? – не сдерживая себя больше, рявкнул Туз: - Изнасиловал девочку, а теперь на других бросаешься.
Ворона передергивает от услышанного. Душераздирающая правда вскрывает в нем рану, которую он пытался не замечать. Он резко оборачивается, и замирает. Рядом с ними, оказывается Виктория. Бледная и испуганная, смотрит на мужчин, а видит тех от кого ее спасли.