Страница 5 из 180
Глава 3
Надобно было немедля уйти, но у Веры ноги будто приросли к полу, и она никак не могла отвести взгляда от княгини и графа Бахметьева. Княгиня легонько оттолкнула графа и поднялась с кресла:
— Жорж, ты вовсе разума лишился! Что ежели бы кто увидел?
Бросив быстрый взгляд на приоткрытую дверь, Ольга Михайловна поспешила притворить её поплотнее. Вера отпрянула в сторону и торопливо зашагала к лестнице. Дверь за её спиной с тихим стуком закрылась. Поднявшись на один пролёт, девушка остановилась, дабы отдышаться, она все ещё не могла прийти в себя от увиденного. Ей только и оставалось поблагодарить провидение за то, что прислуга ещё не озаботилась тем, чтобы зажечь лампы и в коридоре, и на лестнице царил полумрак, позволившей ей остаться незамеченной.
Едва она успела подумать о том, как по лестнице с первого этажа поднялся лакей и зажёг лампу. Прикрутив фитиль, дабы керосин не расходовался слишком быстро, он постучал в двери будуара княгини.
Получив разрешение войти, слуга приоткрыл двери и обратился к Бахметьеву:
— Ваше сиятельство, Николай Васильевич, справлялись, не составите ли вы ему компанию за бильярдом.
Очевидно, что на предложение князя граф ответил согласием, поскольку покинул покои княгини вслед за лакеем. Бахметьев собирался спуститься на первый этаж в бильярдную, но ощущение, что за ним наблюдают, его остановило. Осмотревшись на лестнице, Георгий Алексеевич поднял голову и взглянул на верхнюю площадку. Усмешка скривила губы графа, когда он столкнулся с укоризненным взглядом юной гувернантки Уваровых. Скорее всего, девица видела его с Ольгой. Иначе, отчего ей гневно поджимать губы и хмурить брови, всем своим видом демонстрируя полнейшее негодование? Впрочем, Бахметьев не опасался того, что, Верочка, так кажется, звали девицу, поспешит донести обо всем князю. Наверняка она дорожит своим местом, а выступив в роли доносчицы, она весьма рискует этого самого места лишиться.
Не выдержав насмешливого взгляда, Вера отвела глаза и поспешила покинуть свой наблюдательный пункт. Проводив её глазами, Георгий Алексеевич продолжил свой путь.
Князь уже был в бильярдной и нетерпеливо расхаживал вокруг стола в ожидании своего напарника по игре.
— Прошу прощения, Георгий Алексеевич, что вынужден был оставить вас и Ольгу Михайловну, — улыбнулся князь. — Вот только что закончил писать доклад. Кстати, мне весьма любопытно ваше мнение по этому вопросу.
— Вы все о реформах печётесь, Николай Васильевич, — выбирая кий, отозвался Бахметьев. — Как землевладелец, я вас не поддерживаю, хотя и понимаю, что в целом сей шаг необходим.
— Вот и я думаю, что члены Совета прежде о своей выгоде думать будут, — вздохнул Уваров. — Но нельзя не понимать, что, только дав возможность крестьянину искать заработок в городе, мы сможем наращивать промышленность. К тому же необходимо организовать ремесленные училища, дабы бесплатно обучать профессии. Ведь, посудите, освободив крестьянина от крепостной зависимости, его толкнули в общину. Это то же самое рабство, только хозяином уже не барин выступает. Я считаю, что не должно обязывать крестьян брать земельные наделы.
Бахметьев улыбнулся его горячности. Будучи членом Государственного Совета, князь часто высказывал весьма здравые идеи, к тому же нельзя было не заметить, что его радение о благе России было совершенно искренним, а не напоказ.
— Не представляю, как смогу склонить их на свою сторону, — покачал головой Уваров, прицеливаясь в биток.
Удар князя был мастерским, точным и достаточной силы. Бахметьев даже позавидовал. Обойдя стол, Георгий Алексеевич выбрал шар и прицелился.
— Бесполезно расписывать все выгоды вашего предложения, — ответил он. — До тех пор, пока наше сословие получает доходы исключительно от земельных владений и считает ниже своего достоинства вкладывать средства во что-либо иное, вы обречены на провал.
— Да, уж, — кивнул головой Уваров. — Человек слаб и в первую голову печётся о собственной выгоде. Но будет, оставим дела государственные. Вижу, я вас утомил разговорами об этом вопросе.
— Нисколько, — усмехнулся Бахметьев, так и не сделав своего удара и выпрямляясь. — Я вас очень хорошо понимаю, но своя рубаха, как известно, ближе к телу.
Уваров задумался:
— Я вот о чём подумал, Георгий Алексеевич. Мы с вами с самого детства окружены роскошью и не задумываемся над тем, где взять средства на хлеб насущный. Конечно же, нам сложно принять иную точку зрения.
Бахметьев вновь прицелился:
— К чему вы это говорите, Николай Васильевич? — поинтересовался он.
— А вот к чему. Взять, к примеру, нашу новую гувернантку.
Кий дёрнулся в руках Бахметьева и, едва не порвав сукно на столе, скользнул мимо шара, лишь чуточку задев его.
— И что же ваша гувернантка? — выпрямился Георгий Алексеевич, не скрывая раздражения.
— Совсем юная девушка, сирота, а уже вынуждена зарабатывать себе на хлеб. Какая жизнь её ждёт в дальнейшем?
— С чего вы вдруг так озаботились её судьбой? — иронично осведомился граф. — Видите в ней замену mademoiselle Катиш?
— То была ошибка, — удручённо вздохнул князь. — Вам я могу признаться. Мне стало казаться, что Ольга Михайловна несколько охладела ко мне в последние годы, от того и случилась та пошлая связь с mademoiselle Катиш. Нет-нет, Верочка — создание чистое, я даже помыслить себе не мог подобного. Она, знаете ли, в наш дом по рекомендации одного очень уважаемого мной человека попала.
— C’est la vie. (Такова жизнь), — пожал плечами Бахметьев. Кому-то все даётся от рождения, а кто-то должен работать в поте лица, дабы не умереть с голоду. Жалеете о том, что принадлежите к привилегированному сословию?
— Нет. Ну что вы, — улыбнулся князь. — Но считаю, что те, кто не обделён, могли бы более заботиться о страждущих.
— Ваше устремление похвально, — сделав второй удар, отозвался граф. — А Ольга Михайловна ваши взгляды разделяет.
— Увы, нет. Оленька убеждена, что на все воля Божья и уж коли довелось человеку родиться тем, кто он есть, роптать на судьбу не стоит. Кстати, я хотел вам сказать, да чуть не позабыл. На будущей седмице у Ольги Михайловны день ангела. Вы как всегда приглашены.
— Обязательно буду, — кивнул, принимая приглашение Бахметьев.
Граф постарался сосредоточиться на игре в бильярд, и некоторое время ему даже удавалось вести в счёте, но он то и дело отвлекался на мысли о чопорной девице. Наверняка, она осуждает его за связь с княгиней, подумалось ему. Но с другой стороны, какая ему к черту разница, что о нем думает какая-то гувернантка? Его забота должна состоять только в том, чтобы девице не взбрело в голову поделиться своими наблюдениями с князем. В голову пришла мысль соблазнить её, привязать к себе, тогда ему не надобно будет опасаться подобного исхода. Хотя впрочем, может быть, он зря заранее беспокоится по этому поводу, и девице хватит здравого смысла держать рот на замке. Однако же, если князь возьмётся опекать это юное и непорочное создание, почувствовав его дружеское расположение, Верочка вполне может решить, что Уваров заслуживает того, чтобы знать о том, что творится в его же доме за его спиной.
Как не крути, выходило, что Верочка вполне может создать ему и Ольге проблемы. Ранее он никогда не осмеливался на подобные выходки в доме Уваровых, а сегодня буквально чёрт дёрнул. Конечно, ощущение опасности и недозволенности весьма горячит кровь, но было бы лучше, ежели бы он воздержался. Вот и Ольга высказала ему, а ведь она ещё не знает того, что их поцелую есть свидетельница.