Жертвы

Я облокотилась спиной на дверь, переводя дух и пытаясь унять дрожь, стараясь не смотреть на лежащую на полу женщину и… ее внутренности и кровь — все это растекалось по полу, выделяя просто тошнотворный запах, становилось дурно. Я закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула — осталось только повернуть ручку двери…

Я чуть отстранилась от двери и снова потянула ее за ручку на себя, а потом начала аккуратно опускать ручку, и, хотя я и понимала, что совсем тихо язычок замка не выскользнет, все равно старалась сделать это как можно медленней. Наконец я почувствовала, что сопротивления больше нет, и дверь уже ничего не держит… и осталось только выйти и бежать, бежать, бежать! Я настолько сосредоточилась на своей руке и ручке двери, что совершенно забыла о НЕМ — словно моей основной проблемой вдруг стало тихо выйти, а не наличие маньяка в нескольких метрах от меня. И я уже была почти готова туда — в подъезд, на свободу, жить — я повернулась боком, рука отчаянно сжимала отведенную вниз ручку двери… но тут поверх моей руки легла большая ладонь в черной перчатке и резко захлопнула дверь, и снова закрыла ее на замок, на один оборот… я аж вздрогнула от этого и снова оказалась прижатой спиной к двери, лицом к лицу с ним.  Я смотрела на его губы, плотно сомкнутые, и боялась посмотреть выше — в его глаза... Я чувствовала его взгляд — холодный, пристальный и равнодушный.

Внутри меня все задрожало с удвоенной силой и вроде захотелось закричать, но голос не слушался — я услышала лишь собственный тихий, скулящий писк. Человек в маске тут же с силой зажал мой рот рукой и прислонил к моей щеке нож, я видела блестящее лезвие боковым зрением, и это ужасало. И если бы этот мужчина не прижимал бы меня своим телом, я бы просто стекла на пол и забилась бы в истерике… но он очень плотно прижимал меня к двери… Он был такой крепкий, такой высокий, такой сильный… я смутилась, потому что поняла, что начинаю испытывать что-то помимо страха, какое-то странное мутное чувство… «Какого?!» — вдруг пронеслось в моей голове, я попыталась вырваться, но казалось — человек в маске даже не заметил моей попытки, он просто пристально смотрел на меня, и постепенно выражение его глаз менялось, как и мое внутреннее состояние.

Он вдруг ослабил хватку, чуть отстранился, посмотрел на меня как-то настороженно и приложил нож уже к горлу, но это лишь усилило странное чувство внутри меня… Несколько секунд, и Маньяк отвел от моей шеи нож, приложил его к своим губам, призывая «молчать», медленно убрал руку с моего рта и сделал шаг назад, а я тут же начала сползать на пол, но он поймал меня… и поволок в глубь квартиры, а туда мне очень не хотелось — оттуда не сбежать.

Маньяк (как я уже вовсю называла про себя человека в маске) вволок меня в спальню и рывком бросил на кровать, я плашмя упала на нее, но быстро сориентировалась и села, огляделась: на двух стульях, стоящих спинками к друг другу посреди комнаты, со скотчем на ртах сидели связанные довольно молодые мужчина и женщина, судя по всему, муж и жена, рядом на полу лежал связанный и также с заклеенным ртом ребенок, мальчик, лет пяти-шести. Мужчина, привязанный к стулу, на вид был, кстати, совсем не слабенький: и по комплекции, и по росту лишь немногим уступая Маньяку, — но он беспомощно сидел и тихонько тряс головой. Тоже самое делала и женщина, привязанная рядом с ним.

Маньяк замер в дверях комнаты и стал наблюдать за тем, как мужчина и женщина постепенно приходят в себя. Я тоже тихонько сидела на кровати и наблюдала за происходящим, стараясь не особо вдумываться в смысл картинки, что передо мной, и лишь исподтишка поглядывая на мужчину в маске.

Очнувшись, семейная пара начала активно вырываться, дергаться, что-то мычать в скотч, это зрелище стало неприятно, и я легла, уставившись в потолок. Странное чувство, скользнувшее там, у двери, ушло, и теперь во мне все больше усиливалось давящее предчувствие чего-то ужасного.

Человек в маске подошел ко мне, рывком поднял меня и снова посадил, заставляя смотреть. Я глянула на него снизу вверх и увидела гнев в его глазах, и тут же решила, что лучше вести себя послушно — возможно, так я смогу продлить себе жизнь, правда, вопрос на сколько?..

Я покорно уставилась на парочку, привязанную к стульям, а Маньяк… вышел буквально на несколько секунд и вернулся в комнату с девочкой лет восьми. Я помнила по выпускам новостей, что пропадали всегда трое — родители и один ребенок. Я все понимала… и изо всех сил старалась отвлечься — подумать о том, что стулья должно быть с кухни, что недавно, судя по всему, в комнате делали ремонт, что парочке на вид лет под тридцать… И почему-то вспомнила отца, каким он был в гневе… Как-то наш водитель, дядя Валера, как с детства я его называла, напился — жена у него, лет в сорок, родила первенца — и попал в ДТП: торопился в роддом и выехал на «встречку». К счастью, водитель второго автомобиля успел среагировать — удар пришелся не прямиком лоб в лоб, и погибших удалось избежать. В итоге: машины почти в хлам и трое пострадавших, включая и дядю Валеру. Ох, отец тогда и влепил ему, казалось — авария того не угробила, чтобы это сделал отец… Но водитель выжил, полежал месяцок в больнице и еще долго работал у нас — сколько помню, а в нашей семье был только один водитель. На момент той аварии мне было около десяти лет, и после этого детского впечатления я стала еще послушней, хотя и до этого я была довольно тихим и прилежным ребенком. Не знаю почему, но этот мужчина в маске очень напомнил мне моего отца — жесткого, властного человека, который, однако, очень любил меня…