Лабиринты

С рес­ниц сор­ва­лась сле­зин­ка, за ней по цеп­ной ре­ак­ции сле­ду­ющая. Со­леный по­ток по­нес­ся впе­ред. Ксе­ния всхлип­ну­ла, да­ва­ясь ра­зор­ванны­ми в хлам чувс­тва­ми. Она уда­рила сы­на в грудь. Еще и еще. Вкла­дыва­ла в уда­ры всю злость и си­лу, всё ощу­щение бес­си­лия пе­ред чем-то не­из­бежным, страш­ным, как тог­да в ма­шине пос­ре­ди уло­чек ста­рой Мос­квы мно­го лет на­зад… 

- Ва­дим! Не смей шу­тить с та­кими ве­щами, про­шу те­бя! 

- Мам, да ты че­го? С ка­ких пор та­кая су­евер­ная? - сын нак­ло­нил­ся к ней, стер паль­ца­ми влаж­ные до­рож­ки на ли­це. – А ну прек­ра­щай это мок­рое де­ло. Я ду­рак, ляп­нул, не по­думал. Из­ви­ни. Не плачь из-за ме­ня. 

«Ксю­ха, ведь­ма моя зе­леног­ла­зая! Хо­рош ре­веть, ду­роч­ка. Не рви мне ду­шу», - про­мель­кну­ло в за­тума­нен­ном ра­зуме. Как она же­лала все эти го­ды ус­лы­шать по­доб­ные фра­за от му­жа. Од­на­ко ча­яни­ям не уда­лось сбыть­ся. Об­раз Ва­дима раз­ве­ял­ся пра­хом сра­зу пос­ле свадь­бы с Ан­дре­ем. 

Но вот опять пе­ред ней си­дел фан­том муж­чи­ны, став­ше­го пер­со­наль­ным на­важ­де­ния. Жес­ты, ух­мылки, пос­тупки. Как буд­то Ва­дим-стар­ший все­лил­ся в ее сы­на, го­ворит его ус­та­ми, тол­ка­ет на не­об­ду­ман­ные и рис­ко­ван­ные пос­тупки, та­щит вслед за со­бой. Ему там оди­ноко, скуч­но сре­ди ко­лючих звезд-ос­колков и тем­но-фи­оле­товых чер­ниль­ных не­бес… 

- Мам, а ну ти­хо. Те­бе нер­вни­чать нель­зя. Я пой­ду, а ты пос­та­рай­ся зас­нуть. 

Ва­дик под­нялся с кро­вати, еще раз поп­ра­вил оде­яло и по­душ­ку. Нак­ло­нил­ся и чмок­нул Ксе­нию в ви­сок. За­пах си­гарет сме­шан­ный со све­жестью оде­коло­на. От­чи­тать бы за то, что ку­рит. А смысл? Кив­нет па­ру раз, ска­жет, что внял нас­тавле­ни­ям и де­монс­тра­тив­но сож­мет угол­ком губ но­вую си­гаре­ту. Ух­мыль­нет­ся за­лих­ват­ски, под­мигнет. Или бур­кнет, что дос­та­ли но­тации и го­лово­мой­ки. Сам зна­ет, что де­ла­ет. Про­явит уп­рямс­тво, пом­но­жен­ное на же­лание ид­ти на­пере­кор, бро­сать пос­то­ян­ный вы­зов, пре­одо­левая се­бя. Ва­дим всег­да был во вну­ке, да толь­ко Ксе­ния не мог­ла приз­нать оче­вид­но­го. Пря­чась от прош­ло­го, на­кину­ла шо­ры се­бе на гла­за, не приз­на­вала нас­то­яще­го.