Лабиринты

Ксе­ния зас­ты­ла, не зная, с че­го на­чать раз­го­вор. Она рас­смат­ри­вала его тон­кий про­филь. Ан­дрей по-преж­не­му яв­лялся прив­ле­катель­ным муж­чи­ной, хоть и не­дав­но от­ме­тив­шим пя­тиде­сяти­летие. На вис­ках по­яви­лось нем­но­го се­дины. Стиль­ная при­чес­ка. Под­тя­нутая фи­гура. Вы­рази­тель­ные го­лубые гла­за. Ас­систен­тки, мо­лодые и не очень жур­на­лис­тки, вхо­див­шие в его ко­ман­ду, не ос­тавля­ли по­пыток прив­лечь вни­мание ре­жис­се­ра. Но он всег­да ос­та­вал­ся ве­рен суп­ру­ге. Их счи­тали од­ной из са­мых за­вид­ных и на­деж­ных пар в те­леви­зи­он­ный сре­де. Вче­ра. Что бу­дет зав­тра – лишь бе­лесый ту­ман. Впе­реди нет ори­ен­ти­ров, не вид­на тро­па. Воз­можно, ско­ро бу­дет об­рыв… 

Ан­дрей вы­ронил из рук од­ну фо­тог­ра­фию, по­мотал го­ловой, за­пус­тил ру­ки в во­лосы. 
- Нет! Не мо­жет быть! – про­бор­мо­тал он, от­ри­цатель­но мо­тая го­ловой. 

- Ан­дрюш, я до­ма. У ме­ня был ув­ле­катель­ный раз­го­вор с Бо­рей. Вы скры­вали от ме­ня пе­реда­чу… 

Ксе­ния осек­лась. Муж рез­ко раз­вернул­ся, впе­рил не­до­умен­ный взгляд в ее сто­рону. В го­лубых гла­зах зас­ты­ла боль. Он по­мор­щился с тенью брез­гли­вос­ти. По­дошел к ней ко­со ух­мыль­нул­ся, хрип­ло про­из­нес: 

- А ты не хо­чешь ска­зать мне, по­чему скры­вала? 

- Что? – про­лепе­тала Ксе­ния, по­нимая, что сей­час упа­дет на пол. Сер­дце под­ско­чило к гор­лу, ус­тро­ив бе­шеное ро­део. 

- Это, Ксю­ша! Это! – Ан­дрей раз­вернул­ся к сто­лу, схва­тил фо­то, ко­торое вы­ронил из рук в мо­мент по­яв­ле­ния же­ны в ка­бине­те. По­махал кус­ком плот­ной бу­маги пе­ред гла­зами. – Как ты объ­яс­нишь се­бя в нег­ли­же и мо­его от­ца?! Ял­та, да? Ты бы­ла с ним там? В пос­леднюю не­делю его жиз­ни? 

- Ан­дрюш я… 

- Смот­ри же! Ну! 

На чер­но-бе­лом сним­ке бы­ли за­печат­ле­ны муж­чи­на и жен­щи­на. Взгляд с при­щуром, ко­сая ух­мылка, вы­зов, бро­шен­ный все­му ми­ру че­рез объ­ек­тив. Он при­жимал к се­бе строй­ную де­вуш­ку, из одеж­ды на ко­торой бы­ли лишь лос­ку­ты цвет­ной так­ни мод­но­го в то ле­то ку­паль­ни­ка. За их спи­нами ис­кри­лось мо­ре, си­яло пер­ла­мут­ро­вым блес­ком сол­нце на вол­нах. Ко­неч­но, цвет по­явил­ся в вос­по­мина­ни­ях. Чер­но-бе­лое изоб­ра­жение не мог­ло пе­редать всей па­лит­ры тех ав­густов­ских не­бес, ак­ва­мари­новых вод и чувств, что жи­ли в сер­дце. 

Счастье с горь­ким пред­чувс­тви­ем бе­ды. Пос­ледний день от­ды­ха, сол­нца, лет­не­го зноя и пен­но­го ше­пота волн пе­ред воз­вра­щени­ем в гро­зовую Мос­кву. Нес­коль­ко ча­сов – и ма­шина вре­жет­ся в же­лез­ную гро­мади­ну, прег­раждав­шую до­рогу в уз­ком пе­ре­ул­ке. Рас­сыплет­ся стек­ло я­ич­ной скор­лу­пой. Кровь заль­ет рас­стег­ну­тый во­рот мод­ной ру­баш­ки-по­ло, рас­цве­тет алой гвоз­ди­кой на вис­ке сре­ди тем­ных во­лос смер­тель­ная ра­на. В сап­фи­ровых гла­зах нав­сегда зас­ты­нет не­мой воп­рос… 

На­до же! Ксе­ния сов­сем за­была о фо­то­ап­па­рате. Ва­дим с ним не рас­ста­вал­ся. Сни­мал ее вез­де, где толь­ко мож­но: на на­береж­ной, в ка­фе, на теп­ло­ходе, на ко­тором они пла­вали к зам­ку Лас­точки­но гнез­до. На ди­ком пля­же, за­терян­ном сре­ди у­ют­ной бух­ты. Она да­же не по­дума­ла о фо­тог­ра­фи­ях. Кос­тя, ока­зыва­ет­ся, про­явил плен­ку… 

- Я… 

- Ты! Да, Ксю­ха, - про­рычал Ан­дрей, де­лая ак­цент на пос­леднем сло­ве. – По­это­му те­бя так нер­ви­рова­ло мое об­ра­щение? Он те­бя так на­зывал? Мол­чишь? Ска­зать не­чего?! Трид­цать лет, Ксю­ша! Всё это вре­мя ты да­же не на­мек­ну­ла мне, что бы­ла… что ты… 

- Что я спа­ла с тво­им от­цом? Ты это хо­чешь у ме­ня уз­нать? Ну, так вот! Я с ним спа­ла! И ни с кем дру­гим боль­ше… до те­бя!

- Я ду­мал… Ты ведь… Как ты мог­ла?! Мол­ча­ла... И на­ша жизнь… Столь­ко лет, Ксе­ня, - он зло зас­то­нал. 

- Ну, а ты, Ан­дрей? Вот толь­ко не на­до ме­ня ви­нить во всех смер­тных гре­хах. Мы с то­бой вдво­ем ви­нова­ты. Не­уже­ли ты не мог по­думать, что я – та са­мая мо­лодая пас­сия, о ко­торой по­яви­лись ле­ген­ды? Да­же не ду­мал о той, кто был с Мет­лицким ря­дом в пос­ледний миг? Ты был слеп и глух! Те­бя ин­те­ресо­вал все эти го­ды Ва­дим. Ты со­бирал его ве­щи, не­из­вес­тные фо­то, филь­мы, вы­ис­ки­вал за­писи, сде­лан­ные его ру­кой. Ан­дрей, ты рас­тво­рил­ся в нём. По­терял се­бя. Каж­дый день толь­ко и слыш­но бы­ло отец то, да отец сё… А я бе­жала от не­го, бе­жала, па­дала, под­ни­малась и опять бе­жала, и не смог­ла убе­жать! От се­бя не убе­жишь. От вас, Мет­лицких, то­же, - хрип­лые ры­дания выр­ва­лись на во­лю.