Страница 5 из 29
Арсению тридцать семь, и Катерину он в упор не замечает. Может быть, потому что Сенька вконец измотан делами, проблемами с бывшей женой и воспитанием их общей дочери Ксюши. Он много трудится, чтобы обеспечить дочь всем необходимым, пытаясь при этом уделить ей достаточно времени.
Ему был всего двадцать один год, когда он повстречал Ольгу, мать Ксении. Роковая красотка: высокая блондинка с томным взглядом и дерзким характером. Она любила роскошь, без стеснения требовала дорогих подарков и отдыха в жарких странах. Сеня влюбился без памяти, ухаживал, ходил за ней по пятам, а Оля смеялась, дразнила, гуляла с другими мужчинами, наблюдая за его реакцией. Брат не ревновал, воспринимая всё это как вызов, считал, что так она подталкивает его к серьезным отношениям и ответственности.
Он работал в две смены, чтобы баловать ее новыми нарядами. А они потом слетали с Олиных плеч на пол во время жарких свиданий с другими мужчинами. О ёё похождениях не болтал только ленивый. Но Сеня упрямо никому не верил.
Ей нравилось держать его в постоянном напряжении, дёргать за ниточки, наблюдать. Нравилось то слепое обожание, с которым Арсений потакал всем её капризам. Ольга всё ждала, когда сможет найти подходящий вариант, чтобы срулить и жить обеспеченно. Однако, спонсоры все не спешили брать ее под свое крыло.
А когда она забеременела, родители настояли на свадьбе, и весь её гнев за то, что лёгкая жизнь полная флирта окончилась, обрушился вдруг на моего брата. Ольга постоянно была недовольна, кричала, била посуду, требовала внимания и денег.
Когда родилась Ксюша, всё стало только хуже: брат сам гулял с ней, купал, сам вставал ночами, сам водил в детский сад, стирал, варил супы и кашки. Оля училась, вела бурную студенческую жизнь, мало появлялась дома – ребёнок стал для неё обузой, а мужа она и вовсе не замечала.
Когда дочери исполнилось пять, брат с женой уже практически не общались. Находясь в одной квартире, могли не встречаться неделями, а ещё через год развелись. Суд определил, что с согласия матери дочь останется жить с отцом. Это был первый раз, когда я видела Олю счастливой – она, наконец, паковала чемоданы, предвкушая, как избавится от ненавистной обузы. Паковала и напевала себе что-то под нос.
На прощание выдала тираду о том, что муж и дочь всегда мешали ей жить, развиваться, делать карьеру, дышать полной грудью. Потом в один прекрасный день в отсутствие бывшего мужа вывезла всю мебель и технику. Брат пожал плечами, сменил замки и продолжил жить дальше. За время, проведённое в браке, он перестал доверять людям, привык к состоянию постоянного стресса, серьёзных отношений больше не заводил. Даже не пытался. И с женщиной никто его последние лет пять не видел.
Когда я переехала поближе к нему, старалась помочь во всём: готовила ужины, помогала Ксеше делать уроки, читала ей книги вслух, водила гулять, одевала, - старалась никого из них не обделить вниманием. Но всё же, заменить племяннице маму не получилось. Да и общалась она со мной, скорее, как с подружкой. Сейчас ей пятнадцать, самый трудный возраст. Подростка нужно контролировать во всём, больше общаться, а её мамашка только и знает, что доводить семью бывшего мужа своими нападками.
Про наш этаж у меня всё.
Надо мной живёт мужик лет пятидесяти, пропитый насквозь алкоголик. У него длинные рыжие волосы и противный зычный голос. Грудь его вечно обвешана какими-то цепями, а на волосах мирно ютятся хлебные крошки. Его зовут Герман Петрович, но за глаза мы называем его Домовой. Уж больно похож.
Раз в месяц он собирается помыться и постираться. Я узнаю об этом, когда у меня с потолка начинает капать, а потом и струиться вода, оставляя за собой мутные жёлтые разводы на стенах. Тогда я обычно поднимаюсь на его этаж, минут пятнадцать извожу своим стуком. Потом приходится отчаянно пинать ногой в дверь и орать. Он неизменно предстаёт передо мной, обёрнутый полотенцем.
Далее мы отчаянно ругаемся, пытаясь перекричать друг друга, на крики сбегаются соседи и разнимают нас. Привычно, как сериал по будням.
Но всем жаль Домового, ведь он ужасно одинок. У него даже собутыльников не бывает. Место работы и род деятельности Германа Петровича не известны, также как и его возраст. Бывает, кто-то из жильцов приносит водочки, помогают прибирать последствия потопа. А брат обычно тащит меня домой, уговаривает не ругаться. Я соглашаюсь. И так до следующего инцидента.
Ещё мы с Катей любим ходить в гости к ребятам на восьмой этаж.
Их зовут Кирилл и Даниил, они юристы и геи. У них в квартире всегда уютно, чисто и пахнет ароматическими свечами. В день знакомства, когда мне сообщили, что они являются парой, я старалась не выказывать своё удивление, лишь изредка поглядывала на них. Перед глазами тут же возникала яркая картинка, в которой я обязательно представляла, как же они занимаются сексом друг с другом.
Она и сейчас у меня частенько возникает. Никак не могу выбросить из головы. Стоит им только посмотреть друг на друга или ласково соприкоснуться плечами. Отвожу взгляд и заставляю себя думать, что они только спят в обнимку. Спят, спят, спят. Как-будто, если не думать о том, что они делают друг с другом наедине, мир останется таким же невинным.
Дружить с геями можно и, наверное, даже нужно. Их, скажем так, «индивидуальные особенности» не влияют на их человеческие качества, они тонко чувствуют, понимают ранимую женскую душу, делают комплименты. Но, пожалуй, я бы предпочла, чтобы они не выпячивали свою ориентацию при детях и подростках. И вообще, при всех, чья психика еще не устоялась. В этом вопросе, надо признаться, моя консервативность лезет вперед меня.
Самое главное, не думать о них, как о мужчинах, или, не дай бог, влюбиться, какими бы красивыми и сильными они не были. Потому что мужчина, предпочитающий мужчин, никогда не вернётся в строй гетеросексуалов. Или как говорит Катька: «Если женщина хочет мужчин и женщин, - она бисексуал, а если мужчина хочет мужчину, - он гей, как бы ни противился своей природе. Мужчин бисексуалов не бывает». Вот на этом моменте я ей кивну в знак согласия.