Вдох-выдох

— Прости, сувениров не привез, разве что пламенные приветы, — девушка напряглась. — От господина Титова.

В памяти Ярослава снова возник образ нависающего над ним Константина и его слова о том, что мужчина даже не уверен, его ли Саша дочь. Если это правда, а не пьяный угар — он полный идиот.

— Добился своего? — Саша всеми силами пыталась спрятать глубже волнение, возникшее, стоило только Самарскому приблизиться.

— Пока нет.

— Сожалею.

— Ты вечно врешь, не замечала? — похлопывая книгой по голени, Яр заставлял снова напрячься.

Вопрос остался без ответа. Парадокс, но на памяти Саши, она не врала ему ни разу. Ей или просто нечего было говорить, или она предпочитала умолчать, а ведь это не совсем ложь.

— Когда вы меня отпустите?

— Вы? — Яр удивленно поднял бровь. — После всего, что между нами было, все еще вы?

Ему захотелось поэкспериментировать, дождаться реакции. Ожидания оправдались — лицо порозовело, а глаза сузились, девушка явно сдерживала желание бросить какую-то гадость в ответ.

— Когда?

— Когда посчитаю нужным. Где сейчас находится твоя мать? — он уже во второй раз интересовался этой женщиной, а вот Саша своей тактике не изменила — просто промолчала. Резко переходить с темы на тему умеет не только он.

— Я хочу выходить из комнаты.

— Где сейчас находится твоя мать? — в уголках губ Самарского заиграла улыбка. Ему нравилось, когда Саша начинала проявлять характер. До поры, до времени.

— Я отвечу, если вы пообещаете, что я смогу выходить из комнаты, — она ужасно не любила торговаться. Не любила, и не умела. Никогда не просила поставить оценку выше, считая, что получает заслуженное, никогда не просила сбавить цену, даже там, где это делают все.

— Нет. Это не обсуждается, — когда отвечают безапелляционно, так не улыбаются, а Самарский походил сейчас на чеширского кота.

— Почему?

— Ты забываешься, девочка, это не услуга за услугу. Ты — в моем полном распоряжении. Я не нуждаюсь в твоем разрешении, если захочу — получу всю нужную мне информацию. Просто, из доброты душевной, я предоставляю тебе возможность рассказать все интересующее меня самой.

— А если нет, то опять возьмешься за пытки, или просто изнасилуешь? — как часто бывает, слова сорвались прежде, чем их истинный смысл дошел до самой Саши.

Она пыталась не думать о том, что произошло тогда, и ей даже казалось — получалось, но не когда он снова выводит из себя странными вопросами и безапелляционностью.

— А что бы ты выбрала? — улыбка с губ не сошла, но вот взгляд снова стал холодным.

На этот вопрос, она спокойно могла ответить правду:

— Пытки.

— Все было так ужасно? — еще секунду тому стоявший в двух шагах Самарский приблизился, обжег дыханием щеку.

— Я понятия не имею где она, доволен? — отодвинуться было нереально, справа и слева путь преграждали руки мужчины, за спиной — стена.

— Кто? — Яр приблизился на миллиметр, еще, потом еще, коснулся кожи кончиком носа. Он долго думал о том, что же тогда на него нашло, но все его версии о минутном помутнении отпали сейчас — когда она снова рядом, и его снова к ней тянет.

— Ты спрашивал, где моя мать, я не имею ни малейшего понятия. Доволен?

— Откуда я могу знать, что ты не врешь? — Яр почувствовал, как она непроизвольно отклоняется каждый раз, стоит их лицам соприкоснуться.

— Чего ты хочешь? — такое его поведение пугало до колик в желудке. Не презрение, как вначале, даже не гнев, как совсем недавно, а то, что он делал сейчас.

— А на что похоже? Я хочу правды, и как вижу, самый действенный способ — добиться ее таким образом.

— Это статья, — Саша вжалась в спинку кровати, пытаясь хоть так создать дистанцию, которую Яр тут же преодолел. Девушка то и дело чувствовала касания колючей щеки, носа, губ к уху. Свои ответы он шептал.

— Все, что связано с тобой — статья, так пусть это будет хотя бы приятно... — шутил ли он, пугал или предупреждал — однозначного ответа не было и у самого Яра. Просто сейчас хотелось именно этого — вдыхать незнакомый еще запах, видеть, как по коже на руках проходят мурашки.

Когда-то Саша давала себе обет не просить. Но, кажется, ее воля слишком слаба, неизвестность пугала больше, чем возможность физической боли.

— Не надо. Пожалуйста, — она сглотнула комок, стоявший в горле.

Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Саша чувствовала дыхание на виске, руки все так же заграждали путь к бегству, книга лежала на покрывале. А потом...

Мужчина выдохнул, резко поднялся, отступил.

— Выходить ты не будешь. Это не обсуждается. Мой тебе совет — веди себя так, чтобы я сюда больше не заходил.

 

***

— Ты обижаешься на меня? — по тому, как Глаша вела себя весь вечер, это было очевидно. Обычно разговорчивая, сегодня она ела молча, лишь кивками и короткими "да"/"нет", отвечая на все поставленные вопросы. Ярослав пытался добиться расположения по всякому: подхалимаж, интрига — не помогало ничего, последним в списке способов значился прямой вопрос.