Страница 65 из 109
Поставив перед собой тарелку, доверху наполненную яичницей с беконом, Том щедро намазал маслом аппетитно пахнущую булочку. Сидевший напротив него Орион, уплетая оладьи с джемом, недовольно косился в сторону гриффиндорского стола, со стороны которого в адрес слизеринцев летели едкие колкости. Хмурясь, Блэк повернулся к Абраксасу. Малфой с меланхоличным видом ковырялся ложкой в желе — происходящее, казалось, нисколько его не беспокоило. В отличие от друга, Орион сохранял спокойствие с огромным трудом — в уголках губ юного аристократа пролегла глубокая складка, выдававшая сильное раздражение.
— Я чего-то не понимаю, — проворчал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Одного меня только раздражает это наглое тявканье?
И с силой воткнул вилку в ничем не повинную оладью. Гриффиндорцы между тем затянули очередную шутливую песенку:
Охоту славную начнем
На змия шепелявого.
Сегодня мы его побьём,
Мы победим лукавого.
Начинался чемпионат школы по квиддичу, и стартовал он волею слепого жребия поединком между главными антагонистами, Слизерином и Гриффиндором. Встреча должна была пройти на новеньком стадионе, специально построенном к тысячелетию школы. Тому не было никакого дела до игрища, основой в котором служили полеты на метлах и умение вовремя увернуться от несущегося на тебя мяча. Однако большинство студентов не разделяли его мнения: всю последнюю неделю в Хогвартсе говорили исключительно о квоффлах, снитче и шансах команд на победу.
Не остались в стороне и охранявшие замок работники Министерства. Они вели себя так, словно вернулись в дни своей молодости. Поддавшись всеобщему ажиотажу, суровые на вид колдуны, многие из которых побывали во множестве серьезных переделок, завели разговоры о тактике, преимуществах оборонительного построения перед атакующим и каким образом скажется на игре моросящий с раннего утра дождь.
Поголовное увлечение предстоящим матчем было Тому только на руку — он мог допоздна засиживаться в безлюдной библиотеке и, главное, беспрепятственно встречаться с Григорием Раскольдом. Занимаясь с волшебником защитой от легилименции, он меньше чем за месяц достиг значительных успехов. И сейчас, поедая завтрак, с удовольствием вспоминал эпизоды вчерашнего вечера.
Сидевшая рядом с ним Поппея с таинственным видом о чем-то шепталась с Марком. Эйвери, как всегда, выглядел так, будто недавно побывал в модном магазине одежды: ослепительно-белая шелковая рубашка, узкие брюки и дорогие на вид кожаные ботинки. Под стать аристократу оделась и Поппея: длинная черная юбка, из-под которой выглядывали носы лакированных сапог, обтягивающая фиолетовая мантия и тонкие перчатки. Ни Макквин, ни Эйвери особо не интересовались предстоящей игрой, но на поединок они идти собирались.
Доев оладьи и бросив на друзей осуждающий взгляд, Орион, продолжая держать в руке вилку, повернулся к гриффиндорскому столу и нараспев прокричал на весь зал:
Львятам гриву подпалили,
Хвост узлом перекрутили.
С нами вам не совладать
И победы не видать.
Вздохнув, к Блэку присоединился Абраксас, а спустя минуту еще с десяток парней с факультета.
Слушая громогласное скандирование слизеринцев, Том испытал радостное, поистине пьянящее чувство. В последнее время он все чаще ловил себя на мысли, что доволен абсолютно всем. Он ощущал себя в Хогвартсе как дома. Школа стала для него тем местом, в котором он, несмотря ни на что, был счастлив.
Сентябрь подходил к концу, а он хотя и предпринял несколько попыток, но так и не сумел отыскать те ужасные картины. Видимо, преподаватели все-таки их обнаружили и запрятали в укромное место, подальше от посторонних глаз. После того происшествия Том больше не слышал о случаях проявления проклятия: доспехи оставались, как им и положено, неподвижными, а портреты чародеев мирно украшали стены коридоров и кабинетов. Все начинали потихоньку забывать об Одоакре, все реже вспоминая темного волшебника с его мрачным проклятием.
Пользуясь тем, что основная масса учеников собиралась сразу после завтрака отправиться на стадион, Том намеревался немного посидеть в гостиной, позанимавшись в тишине. Затем на пару часиков заглянуть в библиотеку, а после ужина встретиться с Григорием Раскольдом.
Предвкушая насыщенный и интересный день, Том пребывал в превосходном настроении. Он лениво взглянул на влетевшую в раскрытые окна вереницу сов — кроме пожилого мага, ему никто не мог написать, а дату и время для их бесед назначал Том. Как он и предполагал, в его сторону птицы даже не посмотрели. Одна бросила на колени Поппеи утренний выпуск «Ежедневного пророка», две с трудом положили перед Орионом толстый конверт песочного цвета. Четверо молоденьких сычиков, из последних сил махая крыльями, устремились к Абраксасу. Немного недотянув до места, где сидел блондин, они уронили громоздкий на вид сверток прямо на гору оладий.
Юные аристократы, не обращая на доставленную им почту никакого внимания, продолжали орать в адрес гриффиндорцев оскорбления.
— Вам нечего сегодня ловить! — надрывался, активно жестикулируя и строя смешные рожицы, Орион. — В Хогвартсе есть только две команды: основной состав Слизерина и те, кто мечтает занять их место!
— Ваш Паттерсон ни на что не способен! — вторил другу Абраксас. — Он не сумеет отбить мяч, даже если тот полетит прямо в него!
Люк Паттерсон, длинноволосый брюнет с широченными ладонями, как раз собирался ловить брошенное ему яблоко. Красуясь, он вытянул перед собой правую руку. С легкостью поймав, он высокомерно ухмыльнулся, но, видимо, сжал яблоко слишком сильно, и то, выскользнув, упало на пол. Над гриффиндорским столом повисла тишина.
— Ребята, я пошутил! — криво улыбнулся Люк и смущенно спрятал руки за спину.
Орион с Абраксасом схватились друг за друга — их настолько сильно распирало от смеха, что они боялись упасть.