Страница 60 из 109
— Шах! — радостно объявил Абраксас.
Выстроившиеся напротив блондина черные фигуры торжествующе загудели. Затопав ногами, слон наклонил голову, угрожающе повел в стороны бивнями и приготовился к атаке. Спрятавшийся за крошечной пешкой белый король в страхе затрясся и осуждающе посмотрел на Ориона. Закусив губу, тот озадаченно потер лоб.
Развалившись на диване и щурясь от зеленоватого свечения, исходящего от развешанных на стенах светильников, Том равнодушно наблюдал за игрой. С куда большим интересом он прислушивался к сидевшим рядом с ним в креслах Марку и Поппее. Перешептываясь, они с веселым смехом обсуждали группу пятикурсников, усиленно готовившихся к контрольной по истории магии.
— Хорошо, в это я еще готова поверить, — нехотя согласилась Макквин. — А что ты скажешь про Алана?
— Алана Моусона? — уточнил Эйвери. — Дай подумать… Так… Он явно не в своей тарелке. Гляди, как взволнован.
— Ничего он не взволнован, — возразила Поппея. — Уткнулся в свои конспекты, глаз от них не отрывает.
— И ты заметила. Молодец. А теперь присмотрись внимательней. Видишь, как сильно дрожит у него перо? Опа! И кляксу поставил…
Алан Моусон, щуплого вида рыжеволосый парень, со вздохом взял со стола волшебную палочку и принялся убирать с бумаги чернильное пятно.
— А чем ты на это мне ответишь? — Орион, потирая от удовольствия руки, «съел» коня Абраксаса своим белым конем.
Поцокав языком, блондин задумался.
— А вот и разгадка его поведения, — ухмыльнулся Марк. — Ты не поверишь, но, похоже, Алан по уши втрескался в Джулс.
— Да ладно! — Поппея от изумления смешно разинула рот. Но затем недоверчиво прищурилась. — Нет, тут ты точно выдумываешь. Он на нее даже ни разу не взглянул.
— Ошибаешься, — с самодовольной улыбкой хмыкнул Марк. — Смотри внимательно и подмечай каждое движение. Ты права, сейчас он не глядит на нее, но это потому что стесняется. Он боится и не знает, как с ней заговорить.
— Глупость какая! — рассмеялась Поппея. — Заканчивай выдумывать. И признайся, что Алан слишком сложен для тебя.
В этом момент Джулс, худенькая брюнетка с большими темными глазами, повернулась к Алану и попросила у него лежавший рядом с ним учебник. Вздрогнув, тот быстро протянул ей его.
— Видишь? — обрадовался Марк. — Видишь, как он себя ведет? Он опять не взглянул на нее. Но корит себя за упущенную возможность. И, значит, после того, как она отвернулась, должен обязательно на нее посмотреть. Если не посмотрит, то я признаюсь, что ошибался.
Тому становилось все интересней. Весь последний час Марк с Поппеей занимались тем, что пытались угадать мысли и дальнейшие действия находящихся в гостиной студентов. Причем специально выбирали старшекурсников, с которыми никто из них не был знаком. И если Поппее удалось преуспеть в столь сложном деле всего в одном случае, то Марк читал людей практически безошибочно.
Оказался он прав и на сей раз. Не прошло и минуты, как Алан украдкой взглянул на Джулс долгим, тоскливым взором. Не оставалось никаких сомнений — парень влюбился без ума. Рядом с Томом, в соседнем кресле, ахнула Поппея.
— Я сейчас, — мгновенно сообщила она Марку и устремилась к сидевшим возле камина подругам.
Том взглянул на часы: приближалось время ужина. Желая подумать и побыть хоть немного в одиночестве, он направился в коридор.
— Ха-ха! — услышал он восторженный выкрик Ориона. — Шах! И мат!
Следом раздались раздосадованные сетования фигур Абраксаса.
С неудавшегося похода за доспехами миновало три дня. За это время Малфой ни разу не упомянул об эпизоде, случившемся тем вечером в женском туалете. Не рассказал он, судя по всему, о нем и Ориону, ведь в противном случае тот непременно захотел бы выяснить у Тома, зачем он так обошелся с его другом. С того разговора Том постоянно пребывал настороже, стараясь не спускать с блондина глаз — что-то подсказывало ему, что от юного аристократа непременно следует ожидать какой-нибудь гадости. Но пока тот вел себя, будто ничего и не произошло. Разве что избегал теперь оставаться с Томом наедине.
В отличие от блондина, поведение Марка в отношении Тома совершенно переменилось. Мало того что он продолжил с ним общаться на глазах остальных слизеринцев, так вдобавок начал садиться с ним на занятиях за одну парту, что вызывало у Поппеи неподдельное недовольство. Но после того как молодая колдунья толкнула Тома в картину со старухой, она вела себя с ним подчеркнуто вежливо, хотя и не подумала извиниться.
Выбравшись в тот вечер из кабинета защиты от темных искусств, Том и Марк стремглав побежали к кабинету Слизнорта. К их удивлению, оказавшись перед нужной им дверью, они обнаружили ее запертой. Пребывая в неведении, успела ли Поппея обо всем сообщить декану, они, желая опередить неминуемую проверку их спален преподавателями, поспешили в гостиную. Зная короткий путь, Том быстро вывел их на второй этаж. Проходя мимо кабинета Лициния Этелинга, они вдруг услышали смех, заглушаемый веселыми голосами. Быстро скользнув за угол, Том с Марком увидели, как в коридор выходят Стюарт Киган и Герберт Бири. Следом за ними, смешно потрясая животом, семенил Гораций Слизнорт. Мужчины были раскрасневшимися и заметно пошатывались.
— Эх, профессор, отчего-то мне захотелось еще раз поздравить вас с днем рождения! — Стюарт Киган остановился и сжал ладонь Герберта Бири долгим рукопожатием. — Очень приятно было с вами побеседовать. Благодаря вам я открыл для себя новый мир, мир театра.
— Ну, что вы, что вы… — смутившись, замахал руками преподаватель травологии. Поправив висевший на шее шарф, он высокопарно продекламировал: — Чудесен в мае соловей, он словно роль играет. Ведь для него всего важней, как публика встречает.