Страница 2 из 26
- А ты молодец! – одобрила Рита. – Другие тоже так думают, а вслух сказать боятся. А ты сказала. Я таких уважаю.
- Да ты что? Ты и другим рассказывала – такое? – ужаснулась Люся.
- Да я не всем, я только на работе, с девчонками… с сотрудницами, то есть, - оправдывалась Рита.
- С ума сошла! Они же смеяться будут! Грязью поливать! – негодовала Люся. – Зачем же ты…
- Не будут. Побоятся, - лаконично ответила Рита.
- А почему тебя надо бояться? – не поняла Люся. И Рита объяснила – почему.
Ритин папа был директором какого-то крупного объединения с длинным названием (Рита говорила – корпорации) и вдобавок возглавлял НИИ, где работала Рита. Кто же отважится сплетничать о директорской дочке? – Рите сходило с рук всё. Она могла появиться на работе за полдень. Торчала часами в буфете. Рассказывала в курилке о своих бесконечных «лав-стори», чувствуя на себе восхищённо-завистливые взгляды: дружить с Ритой хотели все.
Люся названия корпорации не запомнила. Как и названия Ритиного НИИ. Зато про парней постаралась запомнить всё. Все Ритины приёмчики и уловки. На всякий случай. Хотя никаких «случаев» в Люсином обозримом будущем не предвиделось: Люся была некрасивой. Неинтересной. И как следствие – неудачливой, нелюдимой и стеснительной. Одни сплошные комплексы.
У Риты комплексы отсутствовали напрочь. Она знала себе цену и радовалась, когда её оценивали другие – оценивали по достоинству. Зарплата Ритиного отца позволяла ей… Да всё позволяла! Рита одевалась в дорогих магазинах, любила посещать модные салоны, у неё был свой парикмахер (Рита говорила – визажист) в престижном дамском салоне, личный инструктор в элитном фитнес-клубе, знакомый жокей на ипподроме, куда Рита имела беспрепятственный доступ – как завзятая лошадница и неплохая наездница. Что ещё? – Без счёта – ювелирных безделушек и прочих аксессуаров. И ухажёров – без счёта.
В курсе Ритиных дел были почти все сотрудники папиного НИИ: Рита любила сплетничать с подругами в курилке, а их у неё было – тоже без счёта: дружить с директорской дочкой хотелось всем. Эти так называемые подружки за глаза дружно осуждали Риту, называя её свистелкой (за страсть к историям), поблядушкой (за страсть к противоположному полу) и побрякушкой (за страсть к украшениям). Впрочем, разговоры велись кулуарно, а вслух говорить боялись: всё-таки дочка директора.
Рита ни о чём не подозревала и чувствовала себя на работе как рыба в воде. Точно так же она чувствовала себя в любой, даже малознакомой, компании. Рита пылко влюблялась, бросалась очертя голову в очередную «настоящую любовь», бурно переживала очередной разрыв и со слезами делилась своим горем с сотрудницами папиного НИИ, которые все как одна числились у Риты в подружках. Надо ли говорить, что никто её не осуждал, ей сочувствовали, её понимали и все как одна были на её стороне: девчонка просто чудо, девчонка блеск, одна на миллион, а он подлец, предатель, и как его земля носит!
Расставшись с очередной «настоящей любовью», Рита с неделю ходила бледная, похудевшая и несчастная… А через неделю опять страстно влюблялась и пылко переживала, с удовольствием посвящая в свои страдания весь женский состав НИИ в возрасте от восемнадцати до тридцати. Ритины глаза сияли, как два маленьких солнца, голова горделиво приподнята, походка пружинисто-грациозна… Девочка блеск! Одна на миллион!
«Бразильский сериал, двести пятьдесят шестая серия!» - смеялись сотрудники НИИ, когда за Ритой захлопывалась дверь…