Страница 18 из 133
– Чего это он? – не понял Евлампий.
– Прищемился цепью, – неуверенно предположил я.
Голем покачал головой.
– Он эфемерный.
– Надо снять ошейник, – возбужденно забормотал Оливье, а справившись с собой, добавил. – Как ни противно, валун – прав. Выхода нет. Мы на одной цепи. Я готов помочь нам вернуть символ свободы.
– И с королевским приёмом? – поднажал голем.
– Да, и с обедом тоже, – согласился хранитель. – Репутация крысеныша мне дорога, – он усмехнулся. – Но у меня есть условия.
– Куда без них, – пробормотал я.
– Во-первых. Когда я что-то говорю, ты должен отвечать, заморыш.
– Ага, и меня отправят в лечебницу для сумасшедших, – я пожал плечами, – это не повредит моей репутации?
– Не мели чушь! Отвечать можно по-разному, – твердо сказал хранитель. – Если тебе понятно, поднимаешь правую руку. Если надо пояснить, то левую. Ага?
Я кивнул.
– Нет, заморыш, подними руку, – заорал Оливье.
– Больше ничего поднять не надо? – рассвирепел я.
– Как хочешь, – обиженно пропищал хранитель.
– Люсьен! – вмешался Евлампий.
– Да! – закричал я.
– Прекрати! Без него тебе королевский обед не приготовить.
Сцепив зубы, я прорычал неблагозвучное ругательство. Досчитал до десяти и молча поднял правую руку.
– Отдрессирую, – усмехнулся Оливье, – Еще сделаю из этого недоделанного тролля – морского волка.
– Я оборотень, – обиделся я.
– Ты олень в тесте, понятно? – категорично заявил хранитель.
Стиснув челюсть, я поднял правую руку, Оливье довольно рассмеялся.
– Хоть чему-то ты быстро учишься, черепаха замороженная, – радостно заметил он.
– Второе условие? – прервал его веселье Евлампий.
– Без самодеятельности! Всё делать так, как я скажу!
Я открыл было рот, но вовремя вспомнил про договорённость и молча поднял правую руку.
– Отлично, – сказал хранитель. – Подойди к зеркалу.
Я подчинился. Приблизился к оправе из чёрного дерева на колесиках, и с отвращением посмотрел на своё отражение. Оливье заливисто заржал.
Посмеяться было над чем. Костюм плотно облегал тощее тело. Штаны больше походили на чулки, а верх даже самые дикие модники не назвали бы мантией. Она едва не лопалась на груди, но не прикрывала ввалившегося бледного живота.
– На приёме будет фурор, – с трудом выговорил Оливье, потешаясь над костюмом.
– Мастер Оливье! – не выдержал голем.
– Ладно. Мы же на одной цепи, – сдался хранитель. – Положи левую руку на правое плечо, а правую на левое. Три и тащи рукава вниз.
Я потёр, и мантия преобразилась. Штанины вытянулись и расширились. Рукава удлинились. Верхняя часть костюма стала просторной. Разгладилась, заблестев дорогой тканью.
– Отлично! – обрадовался голем. – Ни в жизнь не скажешь, что жреческая мантия.
– Да, – согласился Оливье. – Подходящий макинтош.
Я не противоречил. Впервые похожу на волшебника.
– Хорош любоваться, – разрушил фантазии Оливье. – Беги на камбуз. Бери только то, что я скажу. Мы им такое приготовим, что они заикаться начнут.
Оторвавшись от зеркала, я поднял правую руку и двинул к выходу. Тучи на витраже разошлись, оголив тёмную безобразную фигуру, яростно разрывающую чёрную цепь.
Ирина ждала у двери, в нетерпении переступая с ноги на ногу. Увидев меня, она заговорила о нехватке времени, но осеклась.
– Блестяще! – воскликнула она. – Придворные остолбенеют.
– Благодарю, – кивнул я, и, понукаемый големом, поклонился и добавил. – За столь лестный комплимент.
Ирина снова раскраснелась.
– Идёмте. Мы долго возились, следует поторопиться, – вмешался голем.
На кухне я первым делом взял книгу рецептов.
– Из-за болтовни этого вероломного валуна, нам действительно придётся брать синий перец. У меня припрятано немного на верхней полке, между мускатом и имбирем, – скупо заметил Оливье и, задумчиво пожевав губу, прибавил. – Прихвати молоко птицы Рух. Маленький пузырек бери. Куда большой тащишь, ты чего в нём купаться собрался?
– А зачем оно? – прошептал я.