Страница 100 из 133
– Волноваться не о чем, – встрял голем. – Ты можешь выскочить отсюда в любой момент.
– Если огневик не сожрет тебя раньше, – поддержал хранитель.
Несмотря на их слова, я всё же ткнул пальцем в твёрдую на вид преграду и легко пробил её насквозь.
– Чары не читает, всё испробовать норовит, – всплеснул каменными лапами Евлампий.
– Оборотень глазам не верит, пока на язык не положит, – усмехнулся Оливье.
Чтобы они там не говорили, путь к отступлению лучше исследовать заранее. Хорошо смеётся тот, кому есть чем смеяться. Я повернулся к горе. Извиваясь между громадных валунов, к пещере вела единственная узкая тропа.
Я пошёл через каменный лес, тревожно поглядывая на отблески огня у подножия каменной громадины. Шаги отдавались гулким эхом, отзывающимся хрипами и стонами в стремительно разгоравшемся входе в пещеру. Из глубины разносился рёв бушующего пламени.
– На что он хоть похож? – тихо спросил я.
– Откуда мне знать, – отмахнулся голем.
Он тоже нервничал. Над крошечной головой проскакивали искры, а глаза сверкали ярче обычного.
Треск огня нарастал. В недрах горы пылал огромный костер, и чем ближе я подбирался, тем яростнее выло пламя. У самого входа меня так обдало сухим жаром, что пришлось остановиться. Казалось вот-вот, и задымиться мантия. Я поморщился, щуря слепнущие глаза и позвал:
– Огневик!
Евлампий задушено захрипел, а хранитель, наоборот, заорал со всей дури:
– С ума сошёл?
В ответ зашипело, словно в вулкан вылили озеро, и пещера мгновенно погрузилась в тишину. Погасло отражающееся от стен багровое сияние и огонь затих, будто присматриваясь к нежданному гостю.
– Ты зачем? – поразился Оливье.
– Сработало же, – прошептал я.
– Не уверен, – так же тихо ответил Евлампий.
К моим ногам выкатился крошечный уголёк и, подскочив, фыркнул. Пламя зло заревело и вверх ударил столп огня.
– Обратная походка! – вскрикнул голем.
Не самое подходящее время для нелепых танцев, но спорить я не стал. Настал момент необычайной мудрости, ведь окружающие нет-нет, да и бывают правы.
Спотыкаясь на камнях, я отпрыгнул назад и, замахав руками, закружился на месте, жмуря глаза. Вместо быльника в нос вонзился запах жженой травы, но жар отступил. Сквозь полуприкрытые веки, я разглядел, как потух огненный факел, а уголёк дернулся, пытаясь откатиться в пещеру. Я бросился бежать. За спиной, отражаясь в куполе сферы, рос исполинский костёр. Из языков пламени соткались три клацающие горящими зубами пасти. Головы метались и сверкали рубиновыми глазами. Шеи окутывало сияющее зарево, а спина изгибалась фонтаном огня. В брюхе барахтался ком сияющего пепла, а в потрескавшуюся тропинку вонзались серые когти дыма.
Я еле унёс ноги, прыгнув за громадный валун, и огневик разочарованно взвыл. Он задёргался, но архивариус оказался прав, чары держали чудище у пещеры, не позволяя оставить артефакт без присмотра.
– Ха, сторожевой пёс на привязи, – ликовал хранитель. – Идём дразнить!
– Какая самоуверенность. От зверя пережившего тысячи лет можно ждать чего угодно. Он опасней любого красного дракона, – воспротивился голем, – сейчас не ожидал, что Люсьен воспользуется обратной походкой, но в следующий раз будет готов.
– Вечно всё испортишь, каменюка, – расстроился Оливье.
Я выглянул на тропу, и переполз за другой валун, поближе к пещере. Огневик повернулся ко мне сияющей спиной, и припал на брюхо, спрятав все три морды в клубах дыма. Ревущее пламя опало, поигрывая языками огня над его светящимся телом.
– Приманивает, – усмехнулся хранитель.
Я подобрался поближе, но лезть к пещере не стал. Мне же нужно отвлечь чудище, а не накормить. Я перебежал к следующему камню, но только высунул голову, как огневик вспыхнул. Волна удушающего жара сбила с ног, опалив и ослепив. Я зажмурился, но в глазах всё равно бегали яркие пятна. Только забившись под валун, и проморгавшись, я различил покрытые сажей руки. Ещё мгновение и от меня бы осталась горстка пепла. Прикрываясь ладонью, я заглянул за камень. Огневик вздымался над тропой, почти закрыв собой гору. Огненные вихри кружились над головами, по спине метались переливающиеся протуберанцы. Волны густого серого дыма стелились по земле. Он вытянул шеи, шевеля обугленной мордой, будто принюхивался. Из пасти выстрелила ревущая струя пламени и пронеслась в метре от моего укрытия. Я тут же спрятался. От жуткого жара пересохшая кожа на лице и руках так натянулась, что была готова лопнуть. Редкие деревья и кусты, жавшиеся к горе, почернели, сбросив обугленные листья. Голые стволы дымились.
– Что теперь, умник? – захрипел Оливье.
– Пора отступать, – без тени сомнения сообщил голем.
– Не тебя спрашивал, – разозлился хранитель.