Страница 43 из 64
– Мне так жаль графа, – после привычного обмена ничего не значащими любезностями, сдавленно прошептала южанка, а её огромные глаза заполнились слезами. – Он не заслужил такой смерти. Никто не заслужил. Надеюсь, виновные понесут наказание.
Если начинала она говорить испуганно и печально, то закончила жестко и холодно, будто уже подписывая смертный приговор неведомому преступнику. Даже глаза сверкали гневно и опасно, как две льдинки, а холеное лицо приобрело хищное выражение.
– Мне даже ничего не говорят... – вздохнула я, в тайне надеясь на новую информацию – в башне я была лишена хоть каких-то сведений. Диран ночью предпочитал успокоительно шептать нежности на ухо, а не делиться новостями о произошедшем в замке за день. Не скажу, что я была так уж категорически против.
– И правильно. Меньше знаешь – крепче спишь.
Нервный смешок я сдержала с трудом – уж чего-чего, а спокойного сна у меня не было, как, впрочем, и знаний.
– Ему совсем нельзя помочь? – не удержалась я от вопроса, когда госпожа Сортэн уже собиралась уходить. Женщина посмотрела на меня с такой обреченностью, будто это я была одной ногой в могиле, но промолчала. Поднялась, расправила невидимые складки на идеальном платье, пожелала доброй ночи и ушла.
Да, на некоторые вопросы лучше даже не отвечать. И не задавать, если хочется сохранить хотя бы каплю оставшегося спокойствия.
***
После визита этикетной дамы, впервые не высказавшей мне ни слова в назидание, хотя и скромный туалет, и простая прическа, и даже мой бледный ненакрашенный вид явно оскорбляли её чувство прекрасного, гости ко мне повалили, как из рога изобилия. Странно – то ли три дня маг стойко держал оборону башни, не подпуская ни одной души к моим покоям, то ли только спустя трое суток все внезапно вспомнили, что в замке помимо страдающего от смертельного проклятья графа присутствует еще и графиня, которой тоже, скорее всего, приходится несладко.
Меня навестили все. Господин Рошше, задержавшись на пороге и не сделав и шага в комнату, сухо поинтересовался самочувствием и пожелал скорейшего выздоровления и мне, и супругу, хотя наверняка был в курсе того, что наложенное заклятие смертельно. Мне показалось, что строгий преподаватель в меру своих скромных сил, наступая на горло собственной черствости, пытался подбодрить, но вышло как-то скомканно, неумело. Впрочем, благодарила за участие я его вполне искренне.
Следом пожаловали камеристки – завалились сразу втроем, расселись вокруг небольшого столика на диване и в креслах, наперебой щебеча что-то успокаивающе-веселящее. Я не успевала прислушиваться к каждой, так что речь их слилась в какую-то единую какофонию звуков, от которых быстро разболелась голова. Привыкла я к тишине и покою за прошедшие дни, да и бессонные ночи давали о себе знать. Нить разговора удалось уловить лишь, когда поток экспрессивного и натянутого веселья иссяк, показав истинное настроение девушек – упадническое. Расстроенными выглядели все трое. В принципе, слова тут были не нужны, но им явно нужно было выговориться.
– Милорду всё хуже, – печально вздохнула Мэрида, спрятав заплаканное лицо за копной темных волос. – Стонет и стонет, круглые сутки... Прямо сердце кровью обливается.
Я сидела, прижав кулачки к груди, и затаила дыхание. Хотела информации? Получила. Вот только стало ли от знания легче или, наоборот, тяжелей на душе? Я то хотя бы днем живу спокойно, а граф... умирает. В муках и страданиях.
– Да, господин маг гоняет всех из хозяйского крыла, – подала голос Одетт. С удивлением отметила, что задорные конопушки поблекли, да и огненно-рыжая грива волос перестала напоминать пламя. Девушка словно вся посерела, выцвела. Неужели настолько привязана к хозяину замка? – Ругается, кричит... Ставит на графе какие-то свои опыты, но всё без толку.
– Он хотя бы не сдается, – возмущенно пискнула Клорин. Она напоминала забитого нахохлившегося воробушка, но глаза сверкали ясной уверенностью в собственных словах.
– Никто и не сдается, Кло, – Одетт примирительно положила руку подруге на плечо. – Просто...
– Просто все вы уже похоронили графа! – Клорин раздраженно сбросила руку и поднялась из кресла. Вся её тонкая фигурка дрожала от негодования. Такого страстного порыва можно было ожидать от жгучей брюнетки Мэриды и ведьмински-рыжей Одетт – их темперамент буквально бросался в глаза, – но никак не от скромной и тихой серенькой мышки, какой я наивно считала юную камеристку. Не дожидаясь объяснений, девушка стремглав покинула мои покои, фырча раздраженным ежом. Даже дверью напоследок хлопнула. Некстати вспомнилось, что ёж не такое уж и милое животное, а самый настоящий хищник.
Последняя реплика Клорин внесла в разговор смуту – мы дружно молчали и прятали глаза, не желая признаваться в том, что в самом деле подписали графу Лиосскому смертный приговор, не надеясь на чудо. Мне было особенно тошно – я упорно считала себя виноватой, хотя никаких обвинений мне никто не предъявлял. Если бы можно было как-то помочь, что-то исправить... Если б только...
***
Умные мысли, как обычно, посетили мою голову в совершенно неподходящее время. Уже укладываясь спать, я бросила невольный взгляд на брачный браслет, передающий мне отголоски проклятия. Сформулировать идею я не успела – меня скрутил мощный спазм, исторгая из груди болезненный крик. Как-то сегодня рано всё началось... или проклятие усиливалось и крепло со временем?
Разговаривать с Дираном, когда он ласково гладил по голове, шептал слова утешения, было трудно. Единственное, чего по-настоящему хотелось – закрыть глаза и наслаждаться лаской. Разум боролся с сердцем, и победил – цена внимания мага к моей персоне была слишком высока.