Страница 34 из 64
Правда, пульсары у меня в самом деле стали получаться, тут заслугу своего преподавателя магического искусства я признавала целиком и полностью. Ровненькие, ослепительно-белые, но в черных разводах – будто лист бумаги в чернильных пятнах. Свечи я также без труда и зажигала, и тушила. Однажды даже камин в собственной спальне рискнула зажечь – получилось, и предрекаемой магом усталости от переутомления не почувствовала, точные импульсные заклинания давались мне на удивление легко.
Вроде бы на пульсарах и искрах пора было остановиться, но мои ожидания в расчет не принимались. На третий день после отъезда графа Диран и вовсе придумал немыслимое – обучать меня боевой магии!
– Вы с ума сошли?! – невзирая на весь свой страх мрачной персоны мага, воскликнула я. После его предложения на пиетет у меня не было ни желания, ни возможности – шок чистой воды. Вот и выпалила, даже не подумав. А стоило, наверное, прикусить язык и просто повежливее отвадить его от этой в полной мере сумасбродной идеи. Ну где это видано – аристократка-магичка, да к тому же боевая?
– Ничуть, графиня, – маг был спокоен и собран, как обычно. Мне же, как обычно, было не по себе. В последнее время он стал слишком активно мне помогать – править руки, заставлять правильно открывать рот… в общем, трогал и трогал, вызывая на коже, в местах его прикосновений, толпы мурашек. Видимо, очередная магия, которую он использовал против меня, против моей воли. От этих волнительных мурашек я соглашалась на всё – и руки послушно складывала, и звуки правильно произносила. Будто в транс какой-то погружалась, становясь податливой, точно растопленный воск. – Я вижу и чувствую ваше развитие, вы можете больше, чем я изначально предрекал.
– То есть вы признаете, что ранее ошиблись? – уцепилась я за возможность немного его поддеть. Разумеется, не вышло – самодовольства мага хватило бы на десятерых:
– Думаю, развитие произошло как следствие наших с вами занятий – вы раскрываетесь, графиня.
– Раскрываюсь?
– Да. Эмоционально. По приезду в замок вы были напуганы и забиты, магическая линия едва прощупывалась, зажатая в тиски ваших страхов, а сейчас вы привыкли, успокоились и магический поток льется ровно, без преград, – пояснил он, но я была категорически не согласна с его словами:
– Я не успокоилась. Я по-прежнему вас боюсь.
Маг ухмыльнулся. Даже серые глаза сверкнули нескрываемым весельем.
– Если одного только меня, то это не страшно. Главное, что вы привыкли к окружению, обжились, так сказать, и чувствуете себя хозяйкой.
Я поджала губы и призадумалась. В словах Дирана было здравое зерно, несомненно, как бы ни хотелось считать его вечно неправым из чувства противоречия. За прошедшие недели первичное состояние неприкаянного воробья – забитого и нервного – как-то само собой сменилось на спокойное и размеренное существование. Я регулярно мерила очередные шедевры, сотворенные по эскизам госпожи Сортэн, и начала носить их с гордостью, а не пунцовыми от смущения щеками, продолжала попутно заниматься танцами и этикетом, а время от времени даже принималась за дела замка, как настоящая, а не мнимая графиня. И голову со спиной держала, и вышагивала грациозно, не путаясь в непривычных юбках, и к присутствию служанок при омовении пускай не сразу, но привыкла. В общем, начала представлять из себя настоящую урожденную аристократку, а не приблудную невоспитанную девицу.
Следом за этой мыслью подкралась и другая, крамольная – а что будет, когда господам графу и магу надоест со мной играть? Меня учат, муштруют, защищают – но зачем? Ведь брак фиктивен, это признал и господин маг, обманом завершив свадебный обряд, и мой супруг, очертив границы нашего общения и близости. Для всех обитателей замка он был мне скорее опекуном, чем мужем – только лишь руки, как леди, целовал. Хорошо еще, что прислуга в доме на удивление молчаливая, в ином случае об истинном положении дел между молодоженами уже знала бы вся округа. Подозреваю, что молчание контролировалось магией – на самотек господин Диран не пускал ни единой мелочи, горой стоя за честь друга. И заметно нервничал всё то время, что граф отсутствовал в замке.
Я не была слепой, и прекрасно видела, что вокруг меня что-то затевается. Что-то странное, причем моя персона играла в происходящем не пешку, а одну из ведущих ролей. Вот только вели меня к этой роли с завязанными глазами, оглушенную и связанную по рукам и ногам, так что оставалось лишь довериться окружающим меня мужчинам. И если графу доверять было проще простого – со своей отеческой заботой он скорее напоминал близкого родственника, чем законного супруга, одной лишь улыбкой и взглядом располагая к себе, хотя общались мы ничтожно мало, то как начать доверять Дирану я не могла представить даже в самых фантастических снах. Пожалуй, пробудить во мне доверие к персоне темного мага могло лишь самое сильное колдовство. И, судя по изменяющемуся отношению мага ко мне и моим собственным странным ощущениям, Диран уже вплотную занялся воплощением своего коварного плана.
***
– Вы стали много общаться с господином Дираном, – как-то наедине за чашечкой чая вкрадчиво сообщила госпожа Сортэн, а выражение её глаз показалось мне одновременно и осуждающим, и предвкушающим. С преподавательницей мы не то, чтобы крепко сдружились, но, будучи единственными женскими представительницами так называемой «аристократии», имели точки соприкосновения и вне учебного времени. Общаться с Фэлисией было интересно – она знала превеликое множество как сплетен, так и непреложных истин о датарском дворе и иже с ним, а меня хоть какая-то информация из внешнего мира невероятно привлекала, будь она хоть чистой правдой, хоть досужим вымыслом. Всё равно королевский двор для меня недостижим, так что герои историй госпожи Сортэн были кем-то вроде выдуманных книжных персонажей – как сластолюбивые престарелые вельможи, бегающие за каждой новой юбкой, так и живущий едва ли не монахом Его Величество король Тархир, сутками пропадающий в дворцовых лабораториях. Но до личных разговоров у нас прежде не доходило.