Страница 20 из 64
Я искренне не понимала, зачем мне чему-то учиться. Вроде не маленькая уже – семнадцать лет минуло, да и необразованной себя ни в коем случае не считала, однако граф, наверняка по науськиванию мага, выписал в замок трех учителей. Меня решили обучать танцам, этикету и политологии вкупе с географией. На все заверения о том, что танцевать и умею, за столом руками не ем, а по королевству в одиночку путешествовать не собираюсь, ответ был один – надо. На логичный вопрос, зачем оно надо именно мне, ответа не последовало.
В принципе, если бы учителя не были столь дотошны, я, наоборот, порадовалась бы разнообразию, так как первая неделя после замужества была скучна до неприличия – быстро отказавшись от идеи сбежать, я всё время просиживала в библиотеке за фолиантами об истории рода, перемежая скучнейшие книги приключенческими романами, коих у графа также оказалось в избытке. Правда, читала романы лишь тогда, когда за мной никто не наблюдал, а в остальное время притворялась послушной девочкой, по просьбе супруга постигающей историю рода, к которому ныне относилась.
Граф, как оказалось, был последним представителем своей фамилии. Бездетным, однако наш брак явно не рассматривал как способ получения наследника – даже с ненавистным магом я виделась чаще, чем с мужем. И, что удивительно, несмотря на довольно невысокий титул, ранее граф был приближен к короне, будучи ни много ни мало одним из советников самого короля. Однако после вхождения на престол Его Величества Тахрира Первого взял бессрочный отпуск и отбыл в родное поместье. Видимо, граф с нынешним королем не сошлись характерами, что немудрено – даже в нашей отдаленной от столицы общине было прекрасно известно о скверном характере молодого монарха, заменившего на посту своего безвременно почившего отца, который, наоборот, отличался достаточно либеральными взглядами и пользовался всенародной любовью.
Я бы и дальше предавалась невеселым рассуждениям о том, находится ли мой супруг в опале или же просто решил раньше выйти на пенсию, распрощавшись с двором, но всё моё внимание заняли занятия. Танцы, этикет и политология вкупе с географическим устройством всего континента. Три грани самой настоящей Тьмы, как я их окрестила, едва познакомившись с учителями.
Танцы преподавал господин Густав Рошше. Высокий, жилистый, с резкими, отрывистыми движениями, горделивой посадкой головы и орлиным носом. Тонкие губы вечно кривились, стоило мне хоть на миллиметр нарушить строгое движение танца. Его раздражали выбивающиеся из прически прядки, моё сбивающееся дыхание и потеющие холодные ладони, которые он обозвал двумя мокрыми дохлыми рыбинами. Я злилась на незаслуженные оскорбления, глотая невыплаканные слезы. Я в самом деле не заслуживала подобных оскорблений!
Дядюшка изредка устраивал приемы, где мою грацию хвалили даже оборотни, а он... А он считал танец чем-то вроде игры в шахматы или военного парада – строгое следование неписанным правилам, от которых нельзя отойти даже на шаг. Ему было абсолютно неинтересно, насколько плавно и грациозно я двигаюсь, если вдруг мои пальцы неправильно сжимали руку партнера или же тело оказалось слишком близко. «Неприлично близко», как пояснял учитель, выразительно отодвигая меня от себя едва ли не на волос!
Я задыхалась от сдерживаемого гнева, фырчала, отворачивалась от его лица во время танца, но господин Рошше не обращал ни малейшего внимания на моё настроение. Правда, к концу второй недели обучения он решил, что смотреть со стороны, выискивая ошибки, куда как полезнее, поставив мне партнером господина Дирана (имени рода которого я не знала и по сей день!). И я оказалась меж двух огней.
С одной стороны был учитель танцев, строго наблюдавший за каждым взмахом руки, каждым шагом, каждым вздохом... С другой стороны был маг, выводящий меня из себя своими прикосновениями. Он намеренно пытался притянуть к себе за талию ближе, чем положено, так что мне приходилось постоянно напрягать спину, удерживая корпус на достаточно приличном расстоянии. Специально поглаживал пальцы, вызывая румянец на щеках, за который Рошше ругал сильнее, чем за вечно выбивающиеся локоны. Приближался лицом к лицу, опаляя дыханием щеку, касался волос, шеи, груди – будто ненароком, случайно, всего на мгновение, не давая учителю увидеть и призвать к порядку, но я-то почувствовать успевала! И сбивалась с шага, задыхалась от сдерживаемых возгласов, хмурилась и гневно сверкала глазами, пытаясь пробудить совесть своего партнера. Совесть темного мага спала беспробудным сном.
Я прекрасно понимала, зачем он это делает – пытается вывести меня из себя. Сам сказал, когда после второго урока с магом я отвела его в сторону и выпалила всё, что думаю по поводу его поведения.
Диран не смутился. И не извинился. А объяснил своё поведение тем, что графиня должна уметь держать себя в руках в любой ситуации, невзирая на обстоятельства. Нельзя показать гнев. Нельзя показать страх. Нельзя даже возмутиться, так как мой титул не позволяет выражать такие эмоции. Я всегда должна гордо держать голову, иметь отстраненное выражение лица и вечную легкую вежливую улыбку, ни в коем случае не выказывая негативным эмоций. Всё, что мне не по душе, должно решаться мужем и никем другим, а прочим и знать не стоит о том, что кто-то пытался оскорбить мою честь. Мне резко стало жаль всех дворянок, начиная от баронесс и заканчивая венценосными принцессами. Несправедливо: значит, женщине нельзя показывать эмоции, а мужчина может запросто лишить её чести, вынудив просто-напросто ответить на вызов!
Тем не менее, после такого объяснения терпеть и придирки учителя, и навязчивые прикосновения мага стало гораздо проще. Я словно закрылась от них обоих каменной стеной, сквозь которую не пробивались ни издевки, ни претензии.
С этикетом было сложнее. В первую очередь из-за того, что преподавателем была женщина. Госпожа Фэлисия Сортэн. Южанка, но настолько нетипичная, что я её про себя прозвала ледяной королевой. Глаза у госпожи Сортэн были прозрачно-голубые, кожа белоснежная, холеная, совершенно без румянца. Волосы светлые, почти платиновые, даже светлее, чем у меня, и отливали не золотом, а морозным серебром. Как такая бледная женщина могла родиться на юге королевства я и представить себе не могла, так как все люди, которых я прежде видела, живя в общине, были южане, но отличались от госпожи Фелисии как небо и земля, будучи смуглыми, темноволосыми и довольно крепкими, тогда как моя преподавательница поражала тонкостью кости, которой могли позавидовать и эльфы. При этом госпожа учитель была строга, вечно вытянута в струнку, словно кол проглотила, и постоянно задирала вверх и без того вздернутый носик, бросая на меня снисходительные взгляды.