Страница 35 из 243
– Говоря о покушениях... – Гарон сел на лошадь. – Открою вам секрет, – он заговорщически прошептал, – рано или поздно, но, Файис, знаете, люди умирают.
Великий канцлер опустил лицо, спрятал в складках одежды свой тяжелый квадратный подбородок и сдвинул брови. Выглядел так, словно ощутил груз вины и пытается теперь скрыть глупые слова, которые застряли у него во рту и остались невысказанными.
– Да-да, Файис. Представьте себе, люди – смертные животные. И если они погибают, – когда они погибают, – то погибают от рук тех охотников, для которых предназначались. Моя жизнь принадлежит лишь одному человеку. Его клинку, стреле, удавке или чему там... Тот, кому предназначено убить – убьет. Остальные промажут. Так что, мой дорогой Файис, нет смысла трястись от каждого косого взгляда. Что удумано, тому быть.
– Не смею оспаривать, мой Государь.
Они тронули и в сопровождении семи телохранителей отправились в сторону временного лагеря, разбитого у опушки леса. Гарон уже научился не замечать сопровождение. Что толку тратить драгоценное время на прислугу, когда для нее король всегда будет плохим, пока стоит выше. Только в сказках подданные могут обожать правителей за их великодушие и мудрое правление. Но в реальной жизни – и Гарон теперь не понаслышке знал об этом, – ни что не дается без жертв и без труда. Нельзя быть для всех хорошим, но за минуту можно стать плохим для целого королевства, всего только повысив налог на одну десятую от прежней доли.
– Знаете, Файис, – задумавшись, Гарон неуверенно направлял лошадь, – я, на самом деле, совсем не хочу участвовать в охоте.
Великий канцлер пожал плечами:
– Это ваше право, Светлейший. Но людям было бы приятно видеть вас среди участников. Они увидят в вас равного себе.
– Люди меня не увидят. Увидят охотники. Да и они не должны даже на миг увидеть во мне себе подобного. Лучше будет, если между нами останется пропасть. Я был по ту сторону и знаю, каково там. Им со мной даже по одной земле не всем ходить.
– Вы говорите подобно тирану.
Гарон ухмыльнулся:
– Значит, я буду тираном. Но не о том. Я свое слово сказал, охотиться не стану. Понаблюдаю.
– Отчего же вы желаете наблюдать? – поинтересовался Файис, поправив постукивающие по ноге ножны.
– Вы – Великий канцлер и один из моих советников. До меня доходили слухи, будто бы народ негодует, что я оставляю у власти министров и чиновников, которые довели страну до полного упадка. Иными словами, простой люд питается сплетнями, которые разносят младшие служащие. Я еще думаю, что кто-то тихо-мирно подстрекает зевак к волнениям. Но вы сами понимаете, Файис, я как Король не стану рубить головы налево и направо, без суда и доказательств вины. А разбираться нет времени.
Великий канцлер улыбнулся угловатым ртом и глухо произнес:
– Понимаю... Вы задумали какую-то хитрость.
– Мои любимые подданные не довольны налогами, однако они не захотят понимать – не в моих силах щелкнуть пальцами и в момент всех сделать счастливыми. Кто-то все же останется недоволен. А требуется совершить еще уйму дел. Мне необходимо отвлечь их внимание.
– Сделать то, чего они хотят...
– Народный суд с подложными свидетельствами. Они жаждут смерти виновных, вот сами пусть и судят. Я же потом еще и окажусь благодетелем, когда публично обнаружу дополнительные свидетельства вины. – Гарон выпрямился. – И Файис, – его лицо в миг стало каменным и холодным, – заметьте, я даже не знаю, кого мы будем судить. Все зависит от этой охоты, а участвовать в ней будут все. И вы. А виновный сам себя выдаст. – Он помедлил и с меньшей уверенностью добавил. – С божьей помощью, разумеется.
Великий канцлер заметно напрягся. Плотно сжатые прямые губы всегда выдавали его волнение.
– Чего же стоит ждать победителю? – осторожно спросил он, придержав коня и позволив Гарону уйти немного вперед, так что Королю пришлось бы обернуться, чтобы говорить, однако он даже не остановился.
– Как всегда, Файис, победителя ждет милость Светлейшего. Моя милость. Вы заинтересованы в победе?
Великий канцлер весело усмехнулся:
– Я уж было, место для рогов подготовил над камином в гостином зале.
– Участвуйте. Я верю в судьбу, и если у вас есть передо мной вина, то олень обязательно падет от вашей руки, хотите вы того или нет.
* * *
После обеда, когда Рудид отправился спать, Ян, наконец смог расслабиться.
– Ненавижу это место, – брезгливо поморщившись, произнес он.
– Тебя никто не просит его любить, – Вэл поднялась с места и обошла по комнате полукруг. – Тут только работа должна быть, Ян, только работа. Мы приехали за девочкой, мы заберем ее и отчалим восвояси. Дом шепота встретит нас распростертыми объятиями, заплатит, и, забыв об ужасах сюсюканий с детишками, ты и я вернемся к Лето в Семь мечей.