Страница 240 из 243
– Значит, правда. Пришла.
– Я всегда прихожу, бездушная, туда, где нужна. Где ждут. А сюда и грех не заглянуть – знатные игрища. Люблю, знаешь, в сотню поиграть. Серебряные всегда играют.
– Не знал, что ты Серебряная ведьма.
– Сама не знала, пока во вкус не вошла.
Зал полнился богатыми людьми. Молодыми и старыми, но всё одно – до безобразия одряхлевшими. До безвременья. Большая игра, – думалось Грю, – прекрасный способ облегчить их карманы. Так Печатник всегда и поступал. Вор, диктующий моду законам. Сегодня он на весь Арх-Даман объявил: «В моде азартные игры!», и все кинулись собирать сбережения, и помчались в большие залы издательства – тратить и гнить.
Что хорошо – Печатник никогда не скупился на празднества, которые устраивал. Будь то аукционы или шумные вечеринки в честь юбилейного номера «Свободного мира», всегда музыка, всегда выпивка и изысканный стол, не менее изысканные и величественные гости, но почему-то вечно с манерами помойных крыс.
В сверкающем мраморном зале Грю высматривал сына – не затерялся ли он в густой пестрой толпе вечерних платьев и строгих костюмов, всех, как один, пошитых на заказ самой золотой иглой города. Гости мерялись состоянием и по наряду избирали себе с кем играть. Ни на секунду не задумывались, что лишь больше потеряют, чем выиграют. А пускай! У некоторых сбережения не кончатся, даже если подтирать зад пачкой купюр, на которые можно купить приличный домик. Грю до кончиков пальцев принадлежал к их общине, принадлежал им, а они принадлежали ему. И давно уже жил, подобно им – жадным, ослепшим, погрязшим в цифрах по самые уши. Если Керан тоже приехал, его не найти. Он заплутал в толпе повторяющихся крысиных оскалов, в змеином шепоте шелка, в рыке грязной брани, выдаваемой за высокую и культурную речь. Слился с ними – не отыскать.
Что же… Взрослый уже. Сам себе тропу избирает.
– Доброго вечера, господин Монн, – из гущи нелюдей к нему вышла Зару Ятка, блистательная и невероятная.
Как пламя огонька в беспроглядной тьме.
– Как ваши дела в Управлении? – спросила, затягивая звериное лицо в жуткую улыбку, которой Грю не любил. – Оправились от войны?
«Дура, – думал он, заискивая, отвечая что-то сумбурное в неизмеримой лести. – Какое Управление? Только «Амапола». Только не развалилась бы».
Кивал ей, размахивая руками, что-то увлеченно доказывал, убеждал, будто все хорошо. А самого ела ненависть и отвращение.
– Высматриваете кого или отдыхаете? – лукаво интересовалась она.
– Вы же знаете, госпожа Ятка, – скользко говорил он, – виноват. Охоч до игры и красивых женщин. И того и другого у Печатника в избытке.
Отсалютовал шутливо, и поспешил скрыться от ее проницательных золотых глаз. Верно, что Ятка. Не человек. Коршун.
Проходя между столов, заметил вдали от всех маленькую фигурку с багровой головой – хромую харимийку с тростью из красного дерева. Кочерга. Она стояла в компании высокого худого человека, походящего на ломкое иссушенное дерево, в которое много лет назад ударила молния, рассекла надвое, и он никак не мог собрать себя воедино.
Грю пробрался к ним, закуривая на ходу и подбрасывая в ладони портсигар.
– Неожиданная встреча, – произнес как будто радушно, но едко, и яд его слов сочился наружу, неприкрытый и гнойный. – Не подумал бы, что вы заинтересуетесь игрой.
Аили обернулась и смерила его взглядом, таким небрежным, как если бы смотрела на безграмотного чистильщика обуви, посмевшего писать неуклюжие и неумелые стихи и выдавать их за шедевры.
Грю не обратил внимания на ее спутника и спросил:
– Я видел Кочергу где-то неподалеку, вы знаете?
Она хмыкнула:
– И?
– Подумал, вам будет интересно. – Ощерился, растянув старческие бледные губы. – Я, лично, удивляюсь, как она держится еще на плаву. И не боится-то вылезать из своей норы.
– С чего бы ей бояться? – Аили качнула головой. – Все кончилось.
– Возможно, все только начинается. Ведь все в курсе: она порядочно насолила «Амаполе», и никто в покое ее не оставит.
– Действительно. – Женщина озарено стукнула тростью об пол. – Пока есть «Амапола» и Семмирский дом, пока они грызутся друг с другом за остатки полей, покоя ей не будет. Даже, когда кончится война.
Грю поднял взгляд на мужчину рядом с ней:
– Вижу, вы со спутником? – ехидно сощурился, оценивая. – Надежная ли опора при вашем недуге? Успеет ли он подать вам руку, когда вы оступитесь, или мне стоит быть рядом?
Мужчина позволил себе глухо рассмеяться и заступил вперед, надвинулся, как черная скала, необозримо высокая и смертельно острая, об которую разбиваются любые волны.