Книга шороха

Он бродил кругами по книжному залу, заложив руки назад. Высокий и шаткий, топтал начищенными ботинками старинный ковер и нервно поджимал губы в томительном ожидании. Сгорбленная тень вяло следовала за ним по пятам.

– Эй! – Звонкий голос Вэлари разрезал тишину комнаты. – Встречай, шатун, привезла тебе рыбку.

Эр плюхнулся в удобное глубокое кресло поодаль и, закинув ногу на ногу, наблюдал, как Ян, молча кивнув в знак приветствия, занял место за столом и жестом предложил женщинам сесть.

– Вэл все рассказала, – перед человеком, которого весь мир звал Печатником, лежала газета и смятый листок с записями. – Все, что поведал… – он помедлил, – Лой.

Подхватив его слова, Вэл продолжила:

– Керан запустил конфликт Арх-Дамана, «Амаполы» и Семмирского торгового дома.

– Что более важно, –  Ян так буднично говорил о делах, что Аили невольно сжалась под его ровным острым взглядом, – пока «Амапола» существует, столкновения продолжатся.

– А хорошо Грю устроился, да? – не удержавшись, Вэлари подалась вперед, оглядываясь на Селедку. – Прибрал себе Управление по контролю и… И вот так просто контролировал! Все сам, дерьма кусок. Все сам. И без убытков. Прямо пункт приема организовал там.

– Нужно избавиться от него, – холодно произнес Эр, подпирая ладонью щеку.

Пепел задумчиво потер обожженную кисть:

– Лишить власти? Убить?

– Убить – не выход, – оборвала его Аили, укоризненно сдвинув брови. – Это не решит ничего. Никогда не решало.

– Ба! – Вэлари хлопнула в ладоши. – Это с каких-таких пор ты так думать начала? Уж не умом ли тронулась? Или совесть за господина Севера мучает?

– А не важно, – тень от фигуры Лоя дрогнула, он перебил, – на место Грю встанут другие. Тот же Керан – как его сын. Сменим одну змею на другую.

– Как было и с Гароном. С того все и пошло… – Ян устало вздохнул. – Нужно растоптать саму возможность существования «Амаполы».

– И останется только Семмир.

Выхода, казалось, нет. С одной стороны – старик-отец, – твердой рукой направлявший поставки опия в курильни. Монн – живой памятник собственным деяниям, само воплощение мака. С другой – его сын, – росток, затерявшийся в сорных травах. Оттого и сильный, что вырастет вопреки всему, и окрепнет, и превратится в несгибаемый прут. И будет бить вдоль хребта всех, кто попадет под горячую руку. Молодой скорпион, готовый пожрать родителя. Какой бы конец не ожидал Грю, а он близится, и в любом случае лишь сыграет Керану на руку. Думая об этом, Аили видела единственно верный способ, как избавиться разом от обоих. Столкнуть лбами. Заставить вцепиться друг другу в глотки и не разжимать челюстей. Жить так, не размыкая предсмертных объятий, как жила она вместе с Эром. Как жили Шелест и Черный ветер. Навечно, как одно целое.

Она утвердительно стукнула тростью:

– У меня есть идея.

И остальные с интересом потянулись, прислушиваясь к ее словам.

* * *

После обеда, когда солнце спустилось к горизонту и окрасило набежавшие тучи розовым румянцем, Ян взял ее за руку и провел в большой зал, где стены увешаны старинными картинами и гобеленами, уставлены мраморными пюпитрами с закованными в цепи книгами – теми самыми, которые давным-давно хранились в башне Шпиля. Которые не дозволялось трогать Шелестам. Ей странно было видеть, как решения, принятые в далеком прошлом, эхом бьются в окна нового времени. Кто-то жил, кто-то умер, а дело покатилось монетой, вставшей на ребро, подпрыгивало на кочках и все не останавливалось. И кто это начал? Старая Вельва или кто-то задолго до нее? Может, сама Аили – смиренно приняв судьбу. Или Лето Брей – отправив ее к Панту. Или ее отец – оказавший помощь Гарону. Либо все вместе и еще много других людей, которых она не знала. Но монета катилась.

В стеклянных шкафах стояли опущенные в белые ножны ятаганы – один из них был у Наймарана, без сомнений. Аили проходила мимо них медленно, разглядывая и выискивая тот самый. Нашла. Она бы никогда его не пропустила. Оружие преступников, вставших на путь исправления. Ее семья несла на себе бремя, оставленное древним обезумевшим королем, наказанная за его проступки в назидание. В каждом поколении рождался Шелест. Человек, обещанный Черному ветру. Тот, кто возьмет в руки белый ятаган с головой козла на рукояти. Символ искупления, которое никогда не придет.

Она остановилась, глядя на пожелтевшее от времени костяное навершие. Искусно вырезанная козлиная голова укоризненно пожирала ее взглядом пустых глазниц.

– Про него писали больше, чем про Гарона, – Ян топтался за спиной, сунув руки в карманы. – Про твоего отца.

Аили положила ладонь на холодную гладь стекла, оставив его слова без ответа.