Страница 217 из 243
– Он уже допустил войну. Это только начало, госпожа Ферс. Однажды до нас долетят самолеты Семмира, и смерть упадет с неба. Такого вы не видели ни в одном из своих снов, – повернулся к взмыленной сестре и спросил, где может найти госпожу Марих.
Та раздраженно хмыкнула, затараторила что-то в одну телефонную трубку, повесила вторую, шустро пролистала записи журнала зубного отделения, хирургического, остановилась на приемном, и мерзким дребезжащим голосом выдала, где доктор Марих принимает больных. Настоятельно порекомендовала не тревожить доктора Марих по пустякам, а затем затрещал телефон, и она принялась с невозможным спокойствием объяснять кому-то в трубку, что доктор Марих сегодня остается на ночное дежурство.
Доктор Марих. Не имя. Безликое и холодное название для человека, который отдает свою жизнь, чтобы жили другие.
Аили следовала за Блудом, боясь поднять взгляд на столпившихся вдоль стен людей, что без умолку трепались о наступающей с севера Свободной республике, делились сведениями о приближающихся по морю кораблях Семмира. Из разговоров она слышала, что кто-то бежал в Арх-Даман из окрестных городов, а другие – наоборот, – желали покинуть столицу. Ее сводил с ума плач младенцев и гул голосов, и она не понимала, как Дани удается не потерять рассудок, работая в госпитале сутки напролет.
В приемном отделении было еще хуже. Больные терлись друг о друга, жались к стенам и дверям, пропуская грохочущие каталки, и полными отвращения глазами провожали до дверей с надписью «Морг». За белые халаты цеплялись вялые орущие люди с язвами на руках, ползли следом за медиками и требовали морфину. Охрана хватала их и выводила прочь. Аили вспоминала то, что видела на подпольных боях и понимала: всё – правда. Люди больны и свихнулись, их поразили истерия и бешенство. В притонах – ярость, а здесь – безысходность.
Другая порода безумия, объявшего Арх-Даман.
– И каждый день, – она до боли сжимала трость, – Дани видит это?
Блуд криво улыбнулся:
– Раньше было спокойнее. Я имею в виду, до вашего появления в ее жизни. Пока не начались перестрелки дельцов и военные столкновения, госпожа Марих делала свою работу, а теперь ей приходится принимать всех подряд. Рук не хватает, как я и говорил. С фронта каждый день привозят тяжело раненых, а горожане видят их. Что они думают? Знаете? – он сипло гаркнул. – Им кажется, что они сами умирают от неизлечимых болезней. Паника – страшный недуг. Она убивает.
Блуд распахнул перед ней двери и пропустил в большое светлое помещение, уставленное железными койками. В нос ударил сладкий резкий запах формалина, горло защипало, и Аили чихнула.
– Не заразитесь от них, – весело приговаривал Блуд, уверенно шагая вперед. – Страх излечить сложнее всего.
Ее окружили раненные. Воющие от боли в отнятой ноге, затянутые бинтами, одетые в полосатые робы. Кто-то безмятежно спал, не подозревая еще о грядущих страданиях, кто-то катался по сбитой жесткой простыне, скрипя зубами. Другие смиренно сидели, стиснув в пальцах тонкие, пропахшие хлором одеяла, и молчали, вперившись взглядом в серые стены.
Дани стояла между ними, обращенная к тусклому свету окна и торопливо писала на весу.
– Госпожа Марих? – Блуд легонько тронул ее за плечо, она вздрогнула и от неожиданности выронила журнал. Листы разлетелись, карандаш закатился под койку. Один из больных – что был поживее, – подскочил и принялся собирать бумаги.
– Это вы… – устало улыбнулась она, – Я не ожидала.
– Вы просили меня помочь, и я пришел, – мягко отвечал Блуд. – Заодно уговорил госпожу Ферс составить мне компанию. Она обмолвилась, будто бы ее мучают головные боли, а вы же понимаете, как важно, чтобы с ней ничего не случилось. В противном случае, наши маковые друзья останутся без управы. Считаю не лишним провести осмотр.
От того, как она посмотрела, Аили сжалась.
– Да-да. Конечно. Только, даже если мы что-то найдем, помочь я вряд ли смогу…
Дани с сомнением кривила рот и постоянно потирала лицо, поправляя большие нелепые очки. Ее белый халат неправильно застегнут, заляпан желтыми и бурыми пятнами. Она источала запахи гноя и крови, и все время теребила спущенную на горло маску.
– Что-то не так? – осторожно спросила Аили.
– Запасы на исходе, – почти прошептала Дани. – Морфин и опий закончились спустя неделю после закрытия легальных поставок, а покупать у Торговых домов слишком дорого и опасно. Частные аптеки закрываются, и люди идут к нам, а у нас… Меня назначили заведовать хирургическим отделением, а я ношусь от зубного до приемного. Впрочем, как и все, – она брезгливо осмотрела себя. – Нужно переодеться. Поговорим в другом месте.
Она протиснулась между спорящими санитарами, раздала указания и направилась к выходу. Дани вела Аили и Блуда галдящими заполненными коридорами, не обращая внимания на просьбы принять вне очереди, на оправдания, на брошенные в лицо документы. Звуки обволакивали ее и стекали с понуро ссутуленных плеч. Аили казалось, что отчаяние поселилось в каждом уголке, что это не госпиталь, а дом скорби.