Страница 2 из 41
Ни на какой спектакль Клодин с ним, разумеется, не пошла, и с тех пор они не виделись.
Дино, когда ортопед ушел, получил выговор за то, что хочет оставить хозяйку без личной жизни - в ответ невинно хлопал глазами, умильно терся об нее щечками... на этом дело и закончилось.
- Вон Эйфелева башня, - отвлек ее от воспоминаний Боб, - слева впереди - видишь?
Башня сквозь дождь была еле видна и выглядела какой-то маленькой и ненастоящей, словно нарисованный мягким карандашом набросок на серой бумаге.
- А куда мы едем? - спросила Клодин. - Ты не забыл, что я тебя просила заказать такой отель, куда пускают с животными?
- Не бойся, - глядя на нее в зеркальце, загадочно усмехнулся он. - Будет тебе отель в лучшем виде! И с животными и с кем угодно!
Эти слова отнюдь не успокоили Клодин - наоборот, заставили занервничать: она сразу вспомнила жизненное кредо Боба - а именно, его "принцип экономии".
"Принцип" гласил: любая вещь должна выполнять свою основную функцию, все остальное - не важно. То есть штаны должны прикрывать зад, при этом соображения моды и внешний вид значения не имеют - соответственно, старые джинсы ничуть не хуже модного костюма. Даже лучше: если посадишь на колено пятно, не нужно тратиться на химчистку, достаточно стиральной машины.
Машина должна ехать, еда - насыщать, жилье - давать крышу над головой. Чем дешевле все это стоит, тем лучше - сэкономленные деньги можно потратить на что-то другое. Поэтому одевался Боб в основном в потрепанные джинсы и вытянутые на локтях свитера, питался в дешевых забегаловках и жил в сторожке у каких-то своих дальних родственников - бесплатно, разве что в выходные присматривал за садом.
Именно этот "принцип экономии" и вызывал сейчас у Клодин беспокойство: не собирается ли Боб, в соответствии с ним, запихнуть ее в какую-нибудь дыру, где нет горячей воды и по коридорам бегают тараканы?
Предполагать худшее ей пришлось недолго. Не прошло и десяти минут, как Боб заехал в узкую улочку и остановился у подъезда шестиэтажного дома.
- Вот! Ты будешь жить у моей сестры! - торжественно объявил он.
- А?
- У моей сестры. У нее здесь квартира. Куда лучше любого отеля - ты представляешь, сколько бы с тебя там содрали?!
Клодин огляделась. Дом выглядел вполне прилично, тротуар был чистым, неподалеку виднелась вывеска булочной - вроде и район нормальный...
- А где твоя сестра? - нерешительно спросила она.
- В Перу уехала, до июня - ралли снимать.
Она попыталась открыть дверь машины - ручка свободно проворачивалась.
- Подожди, я сейчас тебе снаружи открою, - заметил ее мучения Боб. - Тут изнутри не открыть.
- Да где ты эту развалюху взял?!
- Почему развалюху? Нормальный автомобиль, я на нем уже лет десять езжу, когда в Париже бываю, в остальное время он у моего приятеля в гараже стоит.
- Почему ты его хоть не покрасишь нормально?
- А зачем? - искренне удивился Боб. - Пока он в таком виде, его даже запирать ни к чему - все равно никто не позарится!
- Это уж точно! - согласилась Клодин.
Очевидно сестра Боба не придерживалась "принципа экономии" - квартира оказалась студией под самой крышей, но вполне ухоженной и благоустроенной, с двумя большими арочными окнами, натертым до блеска дубовым паркетом и развешанными по стенам фотографиями в стильных рамках под серебро.
В нише стояла кровать под пестрым покрывалом, посреди комнаты - столик из темного стекла и два больших коричневых кожаных кресла, в углу - письменный стол.
Боб внес чемоданы, сказал:
- Ну все, располагайся! В холодильнике - еда на первое время. Отдыхай, приходи в себя.
Его шаги на лестнице уже затихли, а Клодин все еще стояла, оглядываясь в легкой растерянности. Потом спохватилась, открыла клетку Дино - пусть обживается; подошла к окну - на противоположной стороне улицы были видны такие же, как у нее, арочные окна, занавешенные розовыми шторами. А дальше - крыши, крыши, крыши; дымовые трубы, антенны - и снова крыши.
Откуда-то доносилась музыка - играл духовой оркестр. Наверное, уличные музыканты...
- Вот я и в Париже, - подумала она вслух. - Клаудина в Париже...
Эта фраза, полностью отвечавшая действительности, прозвучала для нее символично.
Именно так, "Клаудина в Париже", согласно семейной легенде, назывался роман, который ее будущие родители купили во время медового месяца, в лавочке букиниста на набережной Сены, и потом со смехом читали в номере небольшого отеля рядом с Оперой. Пили белое вино, ели крекеры с паштетом... что они делали еще, семейная легенда из деликатности умалчивала.
Свою дочь, родившуюся меньше чем через год, они назвали в честь героини этого романа - правда, изменили экзотически звучавшее "Клаудина" на более привычное для уха "Клодин".
В детстве Клодин порой допытывалась: про что же все-таки этот роман; интересный, наверное - ведь стоит упомянуть его название, и папа расплывается в усмешке. И лишь став старше, она узнала, что это был эротический роман 19 века про похождения богатой молодой вдовы, приехавшей в Париж, чтобы выбрать себе нового мужа из трех претендентов - блондина, брюнета и рыжего.
Чем закончилось дело и кого именно героиня выбрала, Клодин так и не узнала. Увы, роман - семейная реликвия - потерялся во время одного из переездов, когда она была еще совсем маленькой.
Но название в памяти засело, и, когда Клодин принесла в агентство портфолио и ее спросили: "Какой псевдоним вы хотите взять?" - первое, что пришло на ум, было "Клаудина".
И вот теперь, спустя три года, Клодин Бейкер - она же топ-модель Клаудина - впервые оказалась в городе, о котором столько слышала с самого детства. Произошло это благодаря вице-директору по рекламе фирмы "Солей", решившему, что фоном для каталога их новой коллекции одежды должен стать именно Париж с его неповторимой романтической атмосферой...