Власть ночи

Видимо, все мои мысли отразились на лице, поскольку Макс резко замол­чал, а расслабленная спина вмиг стала прямой, как будто он оглоблю проглотил. Виктор напрягся, поймав мой настрой, и попытался использовать свой дар, чтобы успокоить меня. Замерзшие пальцы обдало теплом, и паника отступила, позволяя рациональной части мозга вновь взять бразды правления в свои руки. 

— Ты не знала? 

— В академии у нас был курс, посвященный истории вампиризма, где нам рассказывали о влиянии вируса на организм человека, но ничего подобного в нем не фигурировало. 

— Так или иначе, но это возвращает нас к тому, что разыскиваемый «по­луночник» в скором времени может превратиться в упыря, и тогда поймать его станет намного сложнее. 

Вик был прав, если обращенного вампира еще можно было вычислить, ру­ководствуясь привычками и предпочтениями, коими некогда обладал человек, то вот выманить и схватить деградировавшего кровососа оказывалось в разы слож­нее. То, что эти твари долго не живут, не значило, что в ходе своего бесконтроль­ного существования они не растерзают половину города. 

— Нужно поговорить с Аннет и узнать, смогла ли она что-то выяснить у жертвы. — А заодно и обсудить только что услышанное. 

— Разве допрос трупа без разрешения Верховного судьи не является неза­конным? 

Мы с Зельцманом хитро переглянулись, и, судя по лицу Шнайдера, он нашего энтузиазма не разделял. 

— Никто и не говорит о допросе трупа. Есть куда более действенные спо­собы общения с мертвыми, чем подъем живого мертвеца. Идем! Вик, ты с нами или как? 

— Идите, а мне еще нужно дождаться результатов поиска по базе. 

— Хорошо, если вдруг что узнаешь, сразу звони. 

— Непременно. Желаю вам успехов! 

Покинув кабинет Виктора, мы прошли по коридору до самого конца и свернули влево. Там, среди прочих дверей обнаружилась одна, которая заметно отличалась от остальных: она была деревянная. 

Трижды стукнув дверным молоточком, я дождалась, пока мелодичный женский голос не позволил нам войти, и с некоторым затруднением отворила одну из створок. 

Внутри комнатка оказалась такой же, какой я ее и запомнила: стены, сти­лизованные под кирпичную кладку, дубовый стол со стулом, настольная лампа и парочка бра на стенах, два мягких кресла, предназначенных для гостей, шкафы, заполненные книгами, пушистый ковер с геометрическим рисунком и большой кованый сундук в дальнем углу. Напротив стола расположился искусственный камин, чьи блики причудливо танцевали на паркетном полу. И, конечно же, еще одна деревянная дверь, притаившаяся позади рабочего стола. 

Анны нигде не было видно, из чего я сделала вывод, что подруга все еще находится в задней комнате. Кивнув Максу на одно из кресел, заняла соседнее и окунулась в приятную атмосферу уюта и аромата апельсина с корицей. Фролова любила зажигать благовония, когда работала, чтобы после очередного сеанса можно было быстро восстановить силы. 

Прикрыв глаза, я и не заметила, как задремала, и только когда Шнайдер мягко потряс меня за плечи — дрема отступила, хоть и с большим трудом. Пожа­луй, стоит все же поехать домой и немного поспать, иначе завтра, а точнее уже сегодня, толку от меня будет не много. 

Напротив нас, удобно разместившись на своем стуле, сидела миниатюрная рыжеволосая девушка с глубокими серо-голубыми глазами и улыбалась. Темно-синий в пол сарафан, перехваченный шёлковой лентой под грудью, подчеркивал фигуру, повторяя каждый изгиб тела, и очень шел девушке. 

Аннет с любопытством поглядывала то на меня, то на Охотника, и в ее колдовских глазах постепенно зарождался лукавый огонек. 

— И о чем только думал твой начальник, вытаскивая тебя из постели в столь поздний час, да еще и после суток. 

— Он не думал, а просто поставил меня перед фактом. Надеюсь, тебе есть чем нас порадовать? 

— Возможно! Смотря, что ты вкладываешь в это понятие. 

— Кто такая наша блондинка? 

— Ее зовут Саманта Роуз, девятнадцать лет. Приехала из Бостона, чтобы поступить в театральное училище, но завалила пробный экзамен. Домой вер­нуться побоялась и решила задержаться, попутно подыскав себе работу. Думаю, дальше ты историю знаешь. 

— Догадываюсь. А что с нападавшим? 

— Его она помнит смутно, поскольку была навеселе. Единственное, что Сэм вспомнила, это красные с черными прожилками глаза и страшные зубы. 

— Это точно? — Максимилиан подался вперед и недоверчиво уставился на Анну. 

— Что это значит? 

Но Шнайдер нас уже не слушал, выуживая свой мобильный телефон из внутреннего кармана куртки. Нажав на кнопку быстрого набора, вампир до­ждался, когда ему ответят, и начал быстро что-то объяснять собеседнику, попутно делая пометки на клочке бумаги, любезно подсунутым Аннет вместе с ручкой. 

В потоке слов, большая часть которых напоминала румынский диалект, мне удалось различить лишь парочку английских, и то, что я услышала, мне крайне не понравилось.