Страница 7 из 100
Тринадцать лет назад
Впервые это случилось в бесцветной комнате, где мы с Варей и Михаилом провели памятную поточную ночь. Пронизывающий до костей пристальный взгляд я ощутила сквозь сон. Взгляд был нигде и везде – снаружи и внутри. Проникал сквозь телесную оболочку, изучал мозг, прощупывал душу. Мог выяснить и заветные мечты, и глубинные страхи. Понять меня лучше, чем я сама.
Сладковатый запах лилий появился, когда я, напуганная взглядом, приготовилась взорваться душераздирающим воплем. Мгновенно накрыло умиротворение, будто вкололи сильнодействующее успокоительное. Глаза послушно закрылись, разум охватила эйфория, граничащая с полусном. Под напором настойчивого запаха, страх, завладевший душой, сгинул прочь, словно поверженный зверь.
Я лежала и лежала, не шевелясь. Минуты, а, может, часы. Не спешила открывать глаза, желая отдалить встречу с Варей и Михаилом и обсуждение плана действий. Нечаянные спутники не напрягали, хотя в реальном мире мы вряд ли бы проговорили больше минуты. Ни балерина, ни Ромео-неудачник не подходили на роль лидера, способного взвалить на себя ответственность, а мне хотелось прислониться к сильному плечу.
Из сладкой полудремы вывел раздраженный Варин шепот:
- Не исчезай, прошу.
Сон растворился, как тьма поутру.
Балерина стояла, приложив ладонь к стене. Вовсе не бесцветной и пустой, как накануне. Яркие краски сливались в потрясающую по красоте и гармонии картину: стройные березы окружали чистое озеро с мелкой рябью, слева расположился деревянный причал и привязанная к нему голубая остроносая лодочка.
- Что это? – зашептала я, боясь разбудить посапывающего в углу Михаила.
- Нечто, - безнадежно протянула Варя и оторвала ладонь от стены. Картина пропала, краску поглотила гладкая бесцветная поверхность.
- Как? – с трудом прохрипела я, а хотела спросить, откуда появился божественной рисунок и почему исчез.
Но Варвара всё поняла.
- Почему пропадает, не знаю. А как получается? Смотри.
Открыв рот, я взирала, как Варя раз за разом прикладывала ладонь к голой стене, и на ней возникали картины – одна краше другой. Краски вытекали из Вариной руки и разбегались в стороны, вырисовывая дома, реки, деревья и людей. Но едва балерина убирала пальцы, «полотно» становилось девственно чистым.
- Прекрасно! Невероятно! – восхищалась я обрушившимся на город снегопадом или переливающимся на солнце морем.
От последней Вариной картины дар речи и вовсе пропал.
Балет. Самый невероятный, что доводилось видеть, а повидала я их не мало. Бастинда считала себя ценителем искусства, походы в театры для всей семьи являлись обязательным мероприятием дважды в месяц. Я не шибко любила балет, предпочитала обычные спектакли и мюзиклы. Возможно, артисты и рассказывали выдающиеся истории языком танца, но мне никогда не удавалось его расшифровать, и становилось невыносимо скучно.
Варин балет вдохновил. Стройные юноши и девушки в нежно-голубых костюмах не танцевали, а парили над сценой. Пускай на картине они замерли, запечатленные новоявленной художницей, однако это не меняло сути. Танцоры остановились на миг, кто-то щелкнет пальцами, и они продолжат создавать волшебство.
- Балерина, ты еще и художница?
Зачарованные Вариным творчеством, мы не заметили, как проснулся Михаил.
- Нет, - Варя неловко отдернула руку. Танцующие молодые люди растворились, унося очарование. – В детстве мне нравилось рисовать. Но победила любовь к балету.
- Я тоже рисовал, - сообщил Михаил, хмуро разглядывая впитавшую краски ровную поверхность. – Карикатуры в стенгазете.
Варвара закатила глаза.
- О, да! Эстет-любитель! Неподражаемый ценитель возвышенного!
Михаил открыл рот, дабы не остаться в долгу, но я перебила.
- Варя, как ты начала рисовать на стене?
Этот аспект волновал гораздо больше, нежели начинающаяся словесная дуэль.
- Сама не поняла, - Варя посмотрела на ладони. – Пока вы спали, я вспоминала, как оказалась на поле. Не вышло. Решила отвлечься, думала о детстве, бабушкиной деревне. Сама не заметила, как начала водить пальцем по стене. Из него полились краски. Не успела оглянуться, как нарисовался бабушкин дом!
Я вздохнула с облегчением. Не я одна проявляла странные способности. Михаил накануне наколдовал ужин, а Варвара умудрилась без красок и кисточек изрисовать темницу.
- Как считаете, стоит попросить на завтрак конкретное блюдо? – Михаил думать забыл о таинственном и озабоченно почесал вихрастый затылок. – При мысли о капусте мутит.
- Лучше умывальник попроси. И мыло! – ядовито посоветовала Варя, глядя на чумазое лицо парня.
- А унитаз золотой тебе не надо? – огрызнулся тот.
Я ожидала, балерина вспылит сильнее. Однако утонченная барышня отвернулась, тщетно пытаясь скрыть порозовевшие щеки. Надо же, какая стеснительная. Вообще-то Михаил прав. Увлеченная Вариным настенным творчеством, я забыла о естественных потребностях организма, и они активно напоминали о себе.
- Мне надо! – объявила я. – Но не золотой унитаз, а отдельный туалет.
Пушечный выстрел не удивил, а результат обрадовал. Нас, наконец-то, выбросило, куда требовалось. Деревянный домик посреди поля (без тумана и луж) не являлся пределом мечтаний, но был чистым и запирался изнутри. Я рванула туда первая, не потрудившись удостовериться, благополучно ли приземлились остальные.
Несколькими минутами позже, в ожидании Михаила, а затем и Вари, которая с пылающим лицом скрылась в домике, я огляделась. Новому полю, как и вчерашнему, не наблюдалось ни конца, ни края. Выглядело оно приветливее – сочная трава, цветы и разноцветные бабочки. Я засмотрелась на них и подскочила зайцем от неожиданности, когда в двух шагах раздался шипящий свист.