Страница 42 из 100
Папа быстро взял ситуацию под контроль.
- Наверное, из фильма какого-то, - небрежно заметил он, поднял с пола косметичку и кинул ее в сумку. – Готова? Едем домой?
- Едем, - кивнула я, ни одним мускулом не выдав душевного состояния.
Значит, был Дунайский. И похищение – не бред, родившийся в коме. Раз так, и ссора между отцом и дедом случилась в реальности. Спросить об этом? Нет, не хочу. Наверное, я действительно страус. Я не готова к правде. Пока не готова…
…Через две недели позвонила Любаша. Долго мялась, а потом сказала то, ради чего набрала наш номер. Правда, прежде стрясла с меня обещание не буйствовать.
Накануне ночью умерла Варвара. Тихо, так и не придя в себя.
Странно, но я не заплакала. Впрочем, я и раньше не было плаксой, а события последних недель сильнее закалили мою душу. Однако я четко помню бесконечную грусть и пустоту, которые преследовали меня в ту зиму. Лишь по весне, когда я впервые побывала на кладбище, тоска отступила.
Там было очень спокойно, в месте, где балерина нашла последний приют. Стоя у аккуратной могилки, на которой стала пробиваться первая трава, я осознала, что все случилось именно так, как хотела сама Варя. В реальном мире ей был отпущено чуть больше месяца после нашего с Михаилом бегства. Но кто знает, сколько прошло в Потоке? Быть может, годы? Она, наверняка, использовала подаренное время с толком.
Я снова вспомнила ее последний танец. В тот памятный вечер Варя не играла лебедя. Она им была. Прощалась со сценой, проживая на ней целую вечность.
Пора и мне научиться жить полной жизнью. Здесь - в настоящем мире. Я вернулась и должна, наконец, повзрослеть. А с Потоком покончено. Нужно сделать выводы и двигаться дальше.
С этой мыслью я покинула тихое кладбище.
Как же я ошибалась. Но прошли годы, прежде чем я узнала об этом.
****
Настоящее время
Я еще раз посмотрела на бледное лицо нового пациента – пожилого с залысинами мужчину. Нет, он не в Потоке. Обычная кома, как у сотен людей. В странный закольцованный мир забирают далеко не всех. Кивнув Семенычу, я вышла в коридор отделения анестезиологии и реанимации, отправилась прямиком к кабинету заведующего, где сидела моя бывшая подруга.
- Куда мимо президента? – оглушил веселый бас.
Любаша. Она всё ещё работает здесь. Сейчас ей тридцать шесть, успела дважды выйти замуж, обзавестись парочкой отпрысков мужского пола, такими же неугомонными, как сама. Люба, по-прежнему, строит всю клинику – от больных до главврача.
- На разборки, - сделала я большие глаза и показательно закатала рукава белого халата.
- Ох, Александра Викторовна, чует мое сердце, без крови не обойдется, - подыграла моя любимая медсестра. – Могу снабдить боеприпасами и защитной амуницией. Чего смеешься? Сань, я серьезно, - она извлекла из стола бейсбольную биту, каску и игрушечное ружье, стреляющее весьма ощутимыми пульками – знаю не понаслышке, у племянника Матвея такое же.
- Откуда?
- Ха! Пройди по этажам, не такого добра насобираешь. Сань, возьми хотя бы каску. Если что, собаке на морду наденешь. У Светки не Каспер, а новая псина. Кто ж знает, что у нее на уме.
- Люб, это не боевой пес, а собака-поводырь.
- Смотри сама, - театрально вздохнула Любаша. – Мое дело предупредить.
Светка сидела спиной к двери. Русые волосы были собраны в куцый хвост на затылке. Палка прислонена к столу, овчарка смирно лежала у ног, положив голову на лапы. На вторжение пес едва отреагировал, мельком глянул в мою сторону.
- Здравствуй, Саша. Не сомневалась, что ты зайдешь, - Света всегда распознавала мои шаги. Раньше – в прежней жизни – говорила, что я передвигаюсь слишком стремительно, легким галопом.
Она потеряла зрение в двенадцать лет. Падение от толчка в спину, подаренного одноклассницами, привело к тяжелой травме головы, а та - к слепоте. Но в Поток Света попала несколькими месяцами позже. После очередной операции стало окончательно ясно, что зрение не вернется, и девочка вознамерилась свести счеты с жизнью. Наглоталась таблеток и впала в кому. Я не нашла Свету тринадцать лет назад, потому что она лежала в другой больнице.
- Симпатичная собака? Как зовут?
- Спайк. Отвечаю сразу на следующий вопрос: Каспер жив, но он слишком стар, чтобы работать. Живет у мамы, она о нем хорошо заботится. Если со светскими любезностями покончено, предлагаю перейти к делу.
Я не возражала. О собаке заговорила лишь потому, что мне нравился Каспер.
- К делу, так к делу, - резко бросила я. – Что ты наговорила Павлу Семеновичу?
- Правду, - ни капельки не смутилась Света. - Не больше и не меньше. Если ты решила, что это из-за тебя, то за последние годы у тебя развилось гипертрофированное самомнение. Слишком долго гуляешь по Потоку, почувствовала себя божеством.
- Не зарывайся, - посоветовала я сквозь зубы. – Говори. Что ты видела?
Со стороны подобный вопрос, обращенный к слепой девушке, звучал, мягко говоря, странно. Но я не оговорилась. Погружаясь в Поток, Света могла видеть. Точно так же как Варя танцевать, а Михаил ходить. Однако девушке не давали воспользоваться остальными «благами». Она бродила по слоям, но оставалась невидимой и неосязаемой. Прикасаться к чему-либо ей тоже не позволяли. Бестелесный призрак, безропотный наблюдатель – вот кем Света Тимофеева теперь являлась в Потоке.
- Я видела девочку, - ответила она после паузы. – Издалека. Не смогла подойти. Наткнулась на невидимый барьер. Видимо тот самый, о который ты ударилась во сне. Я смогла до него дотронуться, представляешь?