Надоевшая

Спайк и его друг, на удивление, прислушались ко мне и затихли, и их, наконец, перестали бить, заставив меня вздохнуть от облегчения. Впрочем, им и так немало досталось: у Максима был, похоже, сломан нос, да и под глазом грозил разростись изрядный фингал, к тому же, шел он слегка прихрамывая. Мезенцеву досталось больше: его били до тех пор, пока я не выступила со своей пораженческой речью, и теперь, подняв эту тушу словно котенка, волокли за руки. Идти сам он не мог. Утешали две вещи: тот, в кого Стас попал тоже шел не сам, и после моей речи громилы как будто успокоились. Вероятно, я их просто повеселила, но имело значение только то, что я сумела остановить избиение. Эдакая… польза от неадекватной реакции на стресс?

Притащили нас в итоге в грузовик, стоявший неподалеку от машины Спайка. Я чувствовала дежавю, в который раз. Я снова была вещью, которую можно возить куда вздумается, изменилось лишь то, что теперь я была не одна. Как оказалось, компания в таком деле ничуть не утешала, скорее уж наоборот: я бы многое отдала, чтобы черт знает куда я, связанная и с заклеенным ртом (а эти «милые» люди не пожелали оставить нас свободными даже в грузовике), ехала в гордом одиночестве. Почему-то именно в машине меня охватила нестерпимая паника: что будет со Спайком? Со всеми нами? Как мы на сей раз выберемся, мать вашу?!