Надоевшая

— Просто скажи, что знаешь, и пообещай, что никому кроме нас об этом не расскажешь, и все. Ты девочка честная, верная своему слову, так что мы тебя отпустим, — тон у него был странный. Очевидно, ему казалось, что он меня успокаивает, но ничего кроме желания послать его все в те же места он не вызывал. Я упрямо покачала головой. Силы постепенно уходили. Правда, это означало лишь то, что я перестала слать их во все известные места, а совсем не то, что я скажу, что знаю о Максимовом папочке и о нем самом.

Не знаю, сколько раз еще на меня снова надевали пакет, прежде чем я поняла, что устала, и что проще все рассказать. Просто в какой-то момент я тихо начала говорить, мысленно удивляясь тому, что на мои крики никто не пришел. Я рассказала, что следила за Белоусовым, за что получила от него пощечину. Рассказала, что в общих чертах знаю, что он перепродает взятую черти где дешевую «легкую» наркоту в ночные клубы города. Рассказала, что видела его с людьми, которые работают на его отца и знаю, что он ворует у отца что-то противозаконное и продает им дешевле, чем продал бы отец. Рассказала, что считаю, что он идиот и довольно быстро попадется на этом, за что Мезенцев больно заломил мне руку, сообщив, что если все делать правильно — то даже вывиха не будет, но зато будет больно.

В общем, в конце концов, я выложила все, и парни ушли, решив между собой, что обиженной брошенной Каштанке все равно никто не поверит. А я так и осталась лежать на полу пыльного кабинета, понимая, что я не хочу и не могу никуда идти. Слезы снова потекли из глаз, хоть и казалось, что я выплакала все, и я, кажется, провалилась в небытие, уснув прямо там, в полу заброшенном кабинете.

***

— Эй, Каштан! Проснись, проснись! Ты здесь давно?! — я с трудом разлепила необычайно тяжелые веки, чуть приоткрыв глаза и обнаружив присевшего на корточки рядом со мной парня. Он был мне смутно знаком, кажется, учился на нашей параллели. Волосы каштановые, лезли ему на глаза. Лицо вроде бы доброе, располагающее. А сам он был чуть ниже меня, и обеспокоенно сверлил взглядом. Быстро нахлынувшие воспоминания о том, что я здесь вообще делаю, впрочем, вызвали во мне острое желание притвориться трупом и не обращать внимания на неуместное беспокойство абсолютно постороннего человека.

Парень не отставал, усиленно тряся меня за плечо и требуя, чтобы я очнулась. В конце концов он приподнял меня за плечи и хорошенько встряхнул, словно мешок с говном. Вместо благодарности, я потребовала:

— Оставь меня в покое и иди домой. Это все тебя вообще не касается.

— Ну, во-первых, не за что, — фыркнул парень, ни капли не смутившись «радушным» приемом с моей стороны. — А во-вторых, меня зовут Денис, Денис Агатов. Я в «Б» учусь, тоже в одиннадцатом. А теперь выкладывай, что здесь случилось. На дворе семь вечера уже, я староста класса, меня задержали, выдавая херову тучу всяких доков и длинный список обязанностей на этот учебный год. Так что тебе повезло, я здесь, кажется, последний за исключением учителей. Мимо проходил, когда бегал к тете Любе, увидел, что дверь в 312-й не заперта.

— Я же сказала, что это не твое дело, разве нет? — раздраженно заметила я, пытаясь устоять на ногах. Меня мутило, да и вынужденный сон на холодном полу явно не прибавил здоровья и хорошего настроения, а тут еще этот… Как его убедить вообще, что я сама справлюсь?!

— Ну ок, не говори, сам догадаюсь. Ты поссорилась с этими двумя бандитами, Мезенцевым и Белоусовым, и они решили тебя проучить. И не надо отрицать, ты — их девочка, никто другой тебя бы пальцем не тронул. Ты еле на ногах стоишь, и грязная вся. Пошли, я тебя хоть до дома провожу, иначе я не смогу спокойно спать. Ты сама не дойдешь.

Я пошатнулась, и чуть не упала, но Денис меня поймал. Это падение только подтвердило его слова, так что пришлось согласиться на непрошенную помощь.

— Ладно, хорошо. Но только один раз, — сказала я, игнорируя догадку парня. Затем до затуманенного болью и усталостью мозга медленно дошло, что он только что сказал. — Постой, что значит, «их девочка»?! О чем это ты?

Денис собрал мои разбросанные по кабинету учебники в портфель, помог мне стряхнуть большую часть пыли с себя, поправил одежду на мне, и только после этого соизволил ответить:

— А ты не знаешь? Белоусов давным давно пообещал, что если тебя кто-то хоть пальцем тронет, то ему родичи год в больничку передачки таскать будут. И я сильно сомневаюсь, что в этом отношении хоть что-то изменилось. Ну, а на себя он свои правила никогда не распространял, так что я все ждал, когда же он покажет свою поганую натуру и тебе тоже. Ладно, пойдем! Где живешь — покажешь мне?

Я рассеянно кивнула, отправляясь вон из кабинета вслед за своим нежданным спасителем. Мысли занимал всего один вопрос: «Зачем?!»