Черно-белый сад

В «Крунке» начались чудеса. Стоило Катерине, обнадеженной объявлением «Требуется официантка» на входной двери (вчера еще его не было), подойти к барной стойке, как пожилой, толстый, лысый и усатый, похожий на сома бармен уставился на нее с таким видом, будто она была какой-то известной личностью. Вытаращил глаза, раскрыл рот и замер так на минуту-другую, а потом хлопнул короткопалой рукой по стойке и крикнул что-то гортанное, непонятное. На крик в зал вышла худенькая женщина в голубом фартуке поверх черного платья. Увидев Катерину, она всплеснула руками, сказала тоже что-то непонятное, достала из кармана фартука платок и принялась утирать глаза. Не понимая, что происходит, Катерина развернулась, чтобы уйти, но бармен с неожиданным для его комплекции проворством выскочил из-за стойки, схватил ее за руку и усадил за стол. Почему-то его поведение не показалось Катерине бесцеремонным. Она послушно села, бармен уселся напротив нее, а женщина села сбоку. Отняв платок от влажных глаз, она переглянулась с барменом, сказала коротко очередное непонятное, бармен так же непонятно и коротко ответил, а потом перевел взгляд на Катерину и спросил:

– Ты кто, доченька?

От неожиданного вопроса и еще более неожиданного обращения Катерина опешила и ответила не сразу. Узнав, что она ищет работу, мужчина заулыбался, а женщина часто-часто закивала и сказала:

– Да-да, доченька, нам очень нужна официантка. Оставайся у нас, мы тебя не обидим.

От этих слов Катерина выпала в осадок. Иначе говоря, сильно удивилась и озадачилась. Имея кое-какой, пусть и не очень богатый опыт трудоустройства, она знала, что на любую работу, даже на такую паршивую, как раздача листовок на улице, берут после расспросов и предъявления паспорта. И нигде еще ей не приходилось слышать: «Оставайся у нас, мы тебя не обидим». Это же парадокс, сюрреализм какой-то! Работникам вообще не полагается обижаться на хозяев. Обиды – высшая привилегия, обижаться можно только сверху вниз, но никак не снизу вверх. Сначала Катерина подумала, что ее собеседники не в своем уме, но, приглядевшись, ничего, свидетельствующего в пользу этой версии, не обнаружила. Вели они себя, конечно, странновато, но адекватно и смотрели осмысленно, только вот глаза у обоих были влажными, непонятно отчего. А потом она догадалась, что случайно (это же надо иметь такое «счастье»!) угодила на съемки юмористической программы. Где-то здесь установлена скрытая камера. Катерина даже огляделась, но ничего не нашла. В зале было темновато, да еще и стены декорированы под старую кирпичную кладку. В такой не только камеру, пушку спрятать можно.

– Оставайся, – повторила женщина и ласково погладила Катерину по руке.

Рука у женщины была теплой, сухой и очень приятной, совсем как у мамы. От нахлынувших вдруг чувств на глаза Катерины навернулись слезы, и она разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. Рыдала и думала, что если это были не съемки, то она своей несдержанностью сорвала наметившееся трудоустройство. Сейчас ей дадут традиционный стакан воды, универсальное успокаивающее средство, которое на самом деле нисколько не успокаивает, а потом выставят. Кому нужна официантка-истеричка? Официантка-истеричка хороша только в кино, в главной роли в каком-нибудь заумном артхаусном фильме. «Вчера меня бросил Сильвио, а сегодня Игнасио, а эти бесчувственные люди за столиками жалуются, что я им вместо гаспачо принесла паэлью! Злые, бесчувственные скоты! Хнык-хнык!»

Но когда отняла от мокрого лица руки, то увидела, что ее не собираются ни успокаивать, ни выставлять прочь. Женщина тоже плакала, мелко подрагивая хрупкими плечами, а мужчина сокрушенно качал головой, шумно вздыхал и то и дело проводил рукой по лицу, смахивая слезы. Встретившись взглядом с Катериной, он поднялся, пошел к входу, запер дверь, перевернул висевшую на ней табличку с «открыто» на «закрыто», после чего тяжелой неторопливой походкой пересек зал и скрылся за стойкой. Проходя мимо Катерины, он сделал жест рукой – сиди, мол, я сейчас вернусь – и что-то сказал женщине. Не переставая плакать, та встала и тоже скрылась где-то на задворках кафе. Минуты через две она вернулась с подносом, уставленным тарелочками с разной снедью, среди которой Катерине бросилась в глаза высокая копна зелени. Следом за женщиной с корзинкой, полной хлеба, в одной руке и бутылкой вина в другой вернулся мужчина. Пока он открывал бутылку и разливал вино, женщина успела сходить на кухню еще дважды, и стол теперь буквально ломился от яств. Катерина ошарашенно наблюдала за происходящим, которое совершенно не было похоже на съемки юмористической передачи. Мысли путались, глаза разбегались, нос щекотали мясные, сырные, ореховые и еще бог знает какие ароматы. Катерина привыкла находить объяснение всему непонятному. Ничто так сильно не внушает уверенности в завтрашнем дне, как рациональность бытия. Напрягши все умственные способности, она «догадалась», что у хозяев кафе (а перед ней явно были хозяева, муж и жена) сегодня какая-то памятная дата, в честь которой эти добрые, безусловно добрые люди решили накормить несчастную голодную девушку. То, что она была несчастной и голодной, было написано у Катерины на лице большими выпуклыми буквами, тут уж обольщаться не следовало. А кто не будет голодной при таком рационе, как у нее – на завтрак хлеб с кефиром, на обед кефир с хлебом, а на ужин несколько пряников с чаем. Пряники Катерина предпочитала всем остальным кондитерским изделиям, потому что они были сытными, а стоили недорого. Сегодня же, в порыве трудоустройства, она решила не заходить домой после института для того, чтобы пообедать. Вроде и есть не хотелось, пока столько вкусной еды под носом не оказалось…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.