Страница 82 из 86
Однако всё изменилось. Однажды в воздухе повисла тревога. Был самый обычный день, как и десятки дней до этого, и вчера молниеносно перетекало в сегодня, а затем и в завтра. Мой мастер–самоучка увлечённо шлифовал байковым лоскутом фарфоровый лоб, ладони и стопы. Затем его лицо исказилось, он поморщился, сполз на пол и скорчился от боли. Мой владелец ёжился, охватывая колени, и прерывисто дышал. Из последних сил паренёк потянулся к телефонной трубке, сбросив книгу с тумбочки и перепугав кота, и дрожащими пальцами набрал номер. Затем он переполз поближе к входной двери, распахнул её настежь и потерял сознание.
А через примерно пятнадцать минут в квартиру влетела растрёпанная девушка. Она, на лету, скинула необъятное пальто и вытряхнула содержимое такой же необъятной сумки. На пол с грохотом повалился девичий бедлам, но при ней были и крайне полезные вещи, хотя некоторые из них откровенно удивляли: фонарик, двухлитровая бутылка воды, ножницы, кубик Рубика, заплесневелое печенье, белые ленты и даже сдутые воздушные шарики. Она отыскала зеркальце и приложила его к губам моего владельца.
– Дышит... – выдохнула гостья, увидев запотевшую дымку на зеркальной глади.
Затем она подняла телефонную трубку и вызвала скорую помощь. Меня восхитили её непоколебимость, решительность и собранность действий в столь шоковой ситуации. Что сказать, менялся мир, менялись девушки. Они больше не вздыхали понапрасну, не падали в картинные обмороки по случаю и без, и даже перестали бояться пауков.
Моего хозяина унесли на носилках, и дом опустел. Его спасительница приходила ещё несколько раз, чтобы навести порядок, покормить кота и прочее, по мелочи, хотя, если честно, выходили хозяйские обязанности у неё из рук вон плохо, но она старалась изо всех сил. А спустя несколько недель она окинула меня игривым взглядом, усмехнулась и забрала с собой.
Девушка в голубом пальто была мастером своего дела, и в её руках я обрела вторую жизнь. Она освободила меня от трещин, сколов и въевшихся пятен, почти совершенно отшлифовала фарфор, а от запаха старости и разрухи не осталось и следа. Мастерица провозилась со мной около месяца и подарила винтажное платье карминового цвета, золотистый паричок со стрижкой под королевского пажа и изумрудные стеклянные глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Она нарисовала мне игриво приподнятые брови и нежно–коралловый румянец.
– Ну вот, теперь ты выглядишь согласно своей эпохе. Отлично! Только сохранить ли тебе губки в форме бантика? Пожалуй, да, они тебе к лицу, – она лукаво подмигнула и освежила алой краской прежнее очертание губ.
Когда высох последней слой лака, она аккуратно положила меня в сумку, обшитую изнутри мягкой, но плотно тканью и отправилась в гости.
Я уже и не надеялась увидеть моего предыдущего владельца, но он был дома, ещё слаб, но выглядел заметно лучше.
– Смотри, – сказала девушка. – Я закончила твою работу!
– Скорее, ты начала её с нуля, – слегка расстроился парень. – Ты всегда была первоклассным кукольных дел мастером, мне за тобой не угнаться. Да и жаль, что сюрприза не получилось.
– Не переживай! Получился ещё как! Таких кукол я ещё не встречала. Она очень редкая и старинная. Я могу примерно определить, из какого она времени и из какой страны, а вот кто создал ума не приложу: всю голову себе поломала. Так что я очень тебе благодарна! – гостя помялась, сделал паузу, подбирая слова. – И, есть ещё кое–что... Я рада, что ты вернулся. Очень. Очнуться после несварения и сейчас дело везения, так что остаётся порадоваться, что мы не живём во времена этой куклы. А то объясняться бы тебе сейчас безвременно перед Архангелом Михаилом у райских врат. Даже страшно подумать, что мы могли бы больше никогда не увидеться и не поболтать за чашечкой кофе. Вот тебе и урок. Не стоило питаться всякой дрянью, дружочек.
– Но ты же питаешься, и всё с тобой отлично.
– Нашёл, кого сравнивать. Да, я всю жизнь ем всё без разбора – одни полуфабрикаты – готовлю ведь ужасно, а продукты покупаю намеренно в сомнительных заведениях быстрого общего питания, иногда даже овощи не мою. Экспериментирую, так сказать. Думаю, переварить смогла бы даже древесину, а–ха–ха!
– А ты всё шутишь свои грубые шуточки, и юмор твой странный... – нахмурился мой бывший господин.
– Ну–ну, дружочек, я же не со зла. Шучу и вправду часто обидно, но это только для того, чтобы даже в самой незавидной ситуации не терять головы и найти, над чем посмеяться. Одно знаю точно: я очень ждала твоего возвращения. К тому же из–за моей дурацкой привычки шутить к месту и нет ты – мой единственный друг, и потому – очень мне дорог.
– Дорог? – переспросил он. – Вот уж никогда бы не подумал, что тебе интересны живые люди, ты ведь только и думаешь, что об игрушках и о собаках.
– Эй, дружочек, я с придурью, верно, но не бессердечная! – и она прикусила нижнюю губу. – Скажи мне вот ещё что: а почему ты набрал мой номер первым? Ведь резонней было сразу позвонить в скорую.
– Знаешь, если уж кого и хочется повидать напоследок, так это старого друга, а не людей, пахнущих хлором.
Паренёк улыбнулся и, казалось, что его вечные спутники – стеснение и неловкость улетучились. И то верно, слетав "туда" и "обратно", он явно осмелел и возмужал.