Страница 18 из 86
Состоятельный мужчина усадил меня на колени, погладил по голове и подарил шоколадную конфету. Я никогда раньше не ела шоколад, даже не знала, что это такое. Это был твой отец, госпожа. А затем он отдал родителям пять мешков риса и забрал меня с собой. С тех пор я люто ненавижу рис. Меня продали за еду, и кто - моя собственная семья. Поначалу я даже была рада: я ела, сколько захочу, у меня появились свои вещи, меня учили чему-то новому. Но как только мы приплыли в эту ненавистную, развратную и чужую страну, добродушный дядюшка сразу посадил меня под замок в охотничьем домике и стал вытворять со мной такое, после чего мне часто хотелось напиться уксуса, чтобы выжечь со своего тела всю грязь. Здесь я, пожалуй, опущу шокирующие подробности, Вы слишком нежны и наивны, да и слушать подобное о собственном отце вряд ли кому-нибудь захочется. А затем я привыкла, боль ушла и мне даже начало нравиться. И я старалась, читала запретные книги и практиковалась. Я стала мастером своего дела и доводила господина до пика блаженства. Он был поражён, восхищён, очарован, покупал мне красивые вещи, хотел ещё и ещё, а для меня не было границ морали, я могла принять любую позу, повторить любое движение своим гибким, ещё детским телом. Затем он начал приводить своих компаньонов, по одному или нескольких сразу. Ах, знали бы Вы, сколько удачных сделок подписал Ваш отец, благодаря моему умению. К слову, мне выпала честь сделать мужчиной Вашего брата и научить его всему, из-за чего его жёнушка в нём души теперь не чает. И даже Ваш жених захаживал ко мне регулярно, а однажды привёл своего престарелого дядюшку в надежде оживить то, что давно отжило. Хотя в столь преклонном возрасте, при запущенной подагре, радикулите и глухоте он скорее хотел, нежели действительно смог.
- Заткнись, дрянь! Мерзавка, ты лжёшь! Я не хочу это слушать! Отец, конечно же, не без греха, но он хороший человек! А ты просто грязная лгунья, предательница и убийца!
- В чём-то Вы правы, госпожа. Но во всем ли? Смысл мне лгать, да ещё под дулом револьвера? Нет, это исповедь, ведь Вы всё равно пустите мне пулю в лоб. Жители Старого Света - надменные снобы. Вы посещаете исповедальню так часто, что само таинство исповеди теряет свою суть: наломаете дров, а потом несетесь, сломя голову замаливать грешки, вдруг Бог не заметил. Вы - вот кто лжецы и лицемеры, а-ха-ха-ха!
Моя владелица разозлилась, сжала зубы и коснулась пальцем спускового крючка. Она готовилась выстрелить.
- Но дальше начинается самая увлекательная часть истории, - разошлась азиатка, - шли годы, я повзрослела и порядком надоела Вашему отцу, да и всем его гостям. И потому, томимый скукой, он помчался на другой континент и привёз себе новую забаву - на этот раз деву с кожей цвета горького шоколада. Она была рослой, имела шикарные округлые формы и сильный выразительный таз. Особенно соблазнительно всё эти достоинства природы выглядели на фоне тощей плоскогрудой азиатки, которая всегда выглядела, словно маленькая, слаборазвитая девочка. И конечно, мы начали остервенело делить покровителя, к слову, не в мою пользу. Вскоре назрел вопрос: что же делать с надоевшей любовницей? И Ваш отец поступил гуманно, отдав меня в компаньонки надменной, вечно скучающей от ничегонеделанья любимой дочери. Новая игрушка, развлечение для капризной девчонки. Так Вы познакомились со мной и даже не подумали, откуда я так сносно знаю чужой язык. По правде говоря, с Вами я впервые в жизни познала, что такое покой и духовная близость. Вы стали первым человеком, которого я смогла полюбить на самом деле. И мне нравилось выполнять Ваши поручения и читать Вам книги. Всё было бы прекрасно, если бы не эта проклятая свадьба с одним из моих бывших посетителей. Женишок, разузнав, что тайник информации его былых грешков находится постоянно рядом с вожделенной невестой, взбунтовался и потребовал от меня избавиться до начала церемонии. Я случайно подслушала разговор, как он и Ваш отец нанимали пьяницу: они заплатили ему, чтоб он утопил меня в реке. Этакая случайность, этакий конфуз. Но одна из моих заточенных спиц успела настигнуть горло неудачливого убийцы раньше. И я поняла, единственная возможность выжить и не потерять золотую сытую клетку, которой владеет дорогая моему сердцу госпожа - сорвать свадьбу. Но как? Тут же в голове созрел первый план - слегка Вас изуродовать. Может тогда этот чванливый молодой гусь передумает? И я пропитала то Ваше любимое платье сахарным сиропом и выпустила целый рой ос в сад. Кстати, эти полосатые твари изжалили и меня заодно, но сладкий густой запах так манил, так очаровывал насекомых, что они просто озверели и вместо того, чтоб напугать, чуть не убили. Инцидент, благо моим стараниям, слегка пошатнул свадебный переполох, но не принёс желаемого результата. Конечно, мне было больно смотреть на Ваши телесные страдания, на душевные переживания из-за осиных отметин на лице, но ещё больнее было от того, что Вы могли бы узнать о моём грязном прошлом и начать презирать. И тогда я решила напугать уже не окружение, а лично Вас. Если бы я и вправду хотела тогда Вас убить, то по-другому расположила бы иглы, так точно, что они застряли бы у Вас в почке, печени и лёгком. Но даже очевидная опасность не остановила Ваше семейство снобов и бездельников, однако Вы внезапно задумались. И вот тогда я действительно захотела Вас уничтожить. Меня обуяли злость и зависть, они изъели меня изнутри, особенно мысли о том, что мне всё же придётся умереть, а Вам - красоваться в подвенечном платье. Мысли о том, что Вы сможете обрести счастье, радоваться и путешествовать в мире, где меня не будет, сводила меня с ума. Осознание того, что Вы забудете меня, загнало меня в угол. И тогда я достала золотые наконечники и пропитала их сильнейшим медленным ядом. То был особый, редкий яд, привезённый с моей родины, никому неизвестный, едкий и смертельный. Его особенность заключается в том, что нужно сделать определённое количество ненавязчивых нанесений, прежде чем человек умрёт, то есть отравитель может ещё передумать. Но я не собиралась останавливаться и потому с особым удовольствием промасливала Ваши чудесные белокурые локоны, совсем легко, почти незаметно оцарапывая кожу. Мне было грустно и в тоже время гораздо легче на сердце. До конечной, смертельной стадии отравления оставалось всего две процедуры, но тут Вы неожиданно исчезли.