Страница 14 из 32
Дела с морской болезнью у Локи обстояли скверно. Он страдал самой коварной её разновидностью, той, что подкрадывается исподтишка и наносит удар в самый неожиданный момент. Только что вы были веселы и свежи как цветок золотого канета поутру. Созерцали морские просторы и радовались жизни, предвкушая простой и сытный ужин — и вот уже валяетесь пластом, мечтая поскорее сдохнуть. Вражеский меч, топор палача и чаша с ядом кажутся вернейшим средством избавиться от ощущения, что ваш желудок бултыхается по волнам в трёх саженях позади вас, внутренности уподобились водорослям в шторм, а в голове обосновалась стая маленьких, но резвых скампов. Они топочут, без устали топочут копытцами, вас тошнит, ваши мозги медленно, но верно плавятся в черепе… и вам хочется умереть.
На траверзе «Грахлы» неспешно выплывали из утреннего тумана очертания провалившегося купола над святилищем даэдра Ашурнибиби. Выйдя из гавани Хла Оуда, орк взял курс в открытое море.
Тут-то Локи и прихватило всерьёз.
Сперва он пытался сохранить лицо, бормоча, что с ним все в порядке. Мутит слегка, но от свежего ветра скоро полегчает. Гро-Баграт вопросительно косился на Тора, мол, как там твой знакомец. Ты притащил его на борт, ты о нем и заботься. Моё дело — стоять у руля и вести лодку.
Локи к тому времени сделался подозрительно серокожим, как прирождённый данмер, уткнулся подбородком в грудь и на вопросы не отвечал. Нордлинг принёс ему поесть, Локи вяло сжевал кусочек солонины и, судорожно икнув, немедля пожертвовал съеденное морским богам.
Рвало его долго и обстоятельно. Несгибаемый Хэл смотрел на никчёмную сухопутную крысу с откровенным презрением и ехидно осведомлялся у Тора, не прибавить ли парусов, а то «Грахла» ползет, как беременный хоркер. Вздохнув, нордлинг уволок Локи с палубы вниз. Уложил на койку, снабдил тазом, кувшином воды и заставил выпить ложку скуумы двойной возгонки, предупредив:
— Сблюёшь — вышвырну за борт.
Угроза подействовала. Локи проглотил зелье, побелел и рухнул лицом в матрас.
Попозже нордлинг снова заглянул в каюту. Локи спал мёртвым сном, подложив руку под голову и страдальчески постанывая, когда «Грахла» опускала нос, скатываясь с волны.
Он беспробудно дрых почти до самого полудня. Солнце перевалило через зенит, ветер стих. Пошатываясь, Локи выбрался на палубу, огляделся по сторонам и бодро заявил, что жутко голоден.
…Их поспешный уход из Эбенгарда под покровом ночи больше напоминал трусливое бегство. Но Локи настаивал на скорейшем отплытии, опасаясь мести разъярённого конкурента, а вернувшийся с рыбалки гро-Баграт, увидев золотые монеты, только пожал плечами и буркнул, что готов выйти в море хоть сейчас. За ночь, пользуясь отливом и крепким попутным ветром, они добрались до Сейда Нин. Не останавливаясь, прошли мимо. Шкуна держалась неподалёку от береговой линии, где волны были мелкими и плоскими, и с Локи было всё в порядке. Он с интересом озирался по сторонам, признавшись, что ещё никогда не выходил в море вот так, в качестве участника экипажа. Локи облазил шкуну, повсюду сунув любопытный нос, помог нордлингу с приготовлением обеда, а потом заявил, что им необходимо сделать остановку подле Соленого мыса, где в море впадает река Одай. Гро-Баграт переложил руль, гик описал полукруг — едва не заехав отвлекшемуся Локи по затылку, — паруса хлопнули и наполнились ветром.
Вокруг мыса простиралось каменистое мелководье. «Грахле» пришлось бросить якорь на почтительном отдалении от берега со скалами черного базальта и редкими вкраплениями зелени. Сюда, к берегу, выходил язык застывшей лавы с Красной Горы, а еще здесь обитала уединенная община аргониан-рыболовов. Хэл заорал и призывно замахал руками. С берега вскоре подошел узкий и верткий ялик, на корме которого сидел и греб единственным веслом молодой ящер, бурый, в красных пятнах. За пять дрейков он охотно согласился пройти вверх по Одаю до Балморы, прождать там, сколько понадобится, и после вернуться с грузом обратно.
— Составишь компанию? — Локи ловко спрыгнул в юркую лодчонку и опасливо застыл, боясь потерять равновесие. — Надо закупить кое-каких вещиц, что пригодятся в дороге. Не знаю, сколько времени это займет. Часа два-три. Может, больше. Поехали, город посмотришь.
— Видал я ту Балмору, — проворчал нордлинг, прикидывая, выдержит ли хлипкий на вид ялик еще одного пассажира изрядной комплекции или нет. — Три улицы, два перекрестка, один трактир, и в том постоянно обсчитывают.
— Два трактира, — поправил Локи.
— Не бояться, прыгать, — прищелкивая языком, сказал аргонианец. — Человек большой, днище крепкий.
Мелководный Одай бежал по дну скалистого ущелья. Сквозь прозрачную воду можно было разглядеть бахрому жёлтых и синих водорослей, обвивающихся вокруг больших валунов. Ящер свистяще напевал себе под нос, взмахами весла направляя ялик вверх по течению. Высадились у тяжёлого каменного моста с низкими сводами. Локи зашагал к неприметному дому с грубо намалёванным на дверях изображением глаза в обрамлении солнечных лучей. Похоже, тут обитал практикующий маг.
Аргонианец свернулся на дне лодчонки и безмятежно задрых, в точности пригревшаяся на солнце ящерица. Тор сидел на парапете набережной, следя, как высоко над городом парит, едва пошевеливая кожистыми крыльями в потоках воздуха, одинокий скальный наездник.