Страница 6 из 141
Стоя на крыльце соседей, я постаралась успокоиться и мило улыбнуться. Поправив растрепавшиеся волосы и надеясь, что моя улыбка выглядит не слишком вымученной, решительно постучала в дверь. Уже через несколько секунд мне открыл полноватый мужчина с крупными чертами лица и раскрасневшимися щеками.
–Меня Глафира Григорьевна приглашала, – сообщила я, после того как мужчина уставился на меня в немом вопросе.
–А-а-а! – он гостеприимно распахнул дверь пошире и жестом пригласил войти. – Ты та самая Мила, да?
Послав ему очередную милую улыбку, я утвердительно кивнула и проскользнула внутрь.
Глафира Григорьевна сидела на небольшом диванчике и вязала спицами, но, увидев меня, подскочила с места и что-то радостно бормоча, принялась накрывать на стол.
Как я и предполагала, женщина оказалась радушной и гостеприимной – типичная русская душа. Меня усадили за стол, покрытый белой скатертью, водрузили на него пыхтящий самовар, кучу разнообразных сладостей и душистые пирожки с капустой, только что вынутые из печи.
–Глафира Григорьевна, – обратилась я к хозяйке, но она тут же перебила меня, замахав руками.
–Раз уж я к тебе обращаюсь по-простому, то и ты зови меня тетя Глаша!
–А меня дядя Толя, – вставил ее муж.
От такого доброжелательного отношения я даже растрогалась. Вот бывают же хорошие люди!
–Теть Глаш, а расскажите мне про дедушку, – попросила я, принимаясь за угощение. – Когда он умер?
–Да вот, почитай, месяц, как схоронили, – покачала головой хозяйка. – Он ведь тогда уже восьмой десяток разменял. Только знаешь, ни за что не дала бы ему столько лет! Больно уж хорошо выглядел.
–А отчего он умер?
–Так от старости, от чего ж еще, – тетя Глаша хмыкнула. – По крайней мере, мы все так думаем. Афанасий Петрович вроде здоровый был, ничем не болел. Он последний месяц все дома сидел, не выходил никуда, я ему каждый день молоко свеженькое приносила. Так вот один раз пришла, а он в своей комнатке лежит и не двигается…
Меня передернуло. Я до последнего надеялась, что дед умер вне стен доставшегося мне дома. Никогда не была трусливой и суеверной, но после тех странностей, которые я наблюдала последний час, стало как-то неспокойно.
–Вот вы говорите его комната. Это которая? – решила на всякий случай уточнить я.
–Ну так та, которая на втором этаже...
–Но там же их две, какая именно?
–Та, что справа от лестницы, – пояснила женщина. – Маленькая такая, неуютная, уж не знаю, как он там жил, в тесноте такой. А вторая всегда заперта была, я в ней и не бывала. А ты открыла, да? Что там оказалось? – глаза тети Глаши загорелись типично женским любопытством.
–Да так, обычная комната, – не знаю почему, но я решила не выдавать всех подробностей.
–Ой, да что ж это я тебя совсем заболтала! – всплеснула руками тетя Глаша. – Ты кушай, кушай! Поди, голодная-то с дороги!
В этом с соседкой было трудно поспорить. Так что, наплевав на этикет, я принялась за обе щеки уплетать любезно предложенное угощение. В это время хозяева наперебой рассказывали мне о своей жизни, о деревне, о детях, которые уехали от них в город. Из рассказа я поняла, что все, кто живет в деревне, – пенсионеры. Молодежи здесь совсем не осталось, дети приезжают только летом. Сама деревня стоит на этом месте уже очень давно, еще с дореволюционных времен…
Момент! Как это молодежи совсем не осталось? А как же те, кого я видела днем? Красавец, решивший заработать простуду, разгуливая по морозу в одной рубашке? Ребенок, следующий его примеру, бегая по снегу босиком?
Об этом я и спросила тетю Глашу.
–Мила, да ты что?! – искренне изумилась та. – Отродясь у нас здесь таких не было!
–Может они проездом? – робко предположила я.
Женщина тут же продемонстрировала свою самую эмоциональную жестикуляцию, уверяя, что если бы были приезжие – уж кто-кто, а она бы об этом знала. Уже собравшись поведать о странном воре, наведавшемся ко мне в дом, я вовремя прикусила язык. Того и гляди, за ненормальную примут.
–А с продуктами у вас как? – я решила сменить тему. – Что-то магазина я здесь не заметила.
–Так раз в неделю торговая лавка приезжает, – сообщил дядя Толя. – Мы сразу на целую неделю и закупаемся. А еще хозяйство у нас: корову держим, кур, поросе одно даже есть.
–Ой, а можно у вас молоко и яйца покупать? – моментально оживилась я.
Все-таки вопрос с продуктами нужно было срочно решать. На одной банке варенья целую неделю явно не протянешь.
–Конечно! – обрадовалась тетя Глаша. – У нас тут почти вся деревня отоваривается. А тебе мы и цену понизим, как-никак внучка Афанасия Петровича! Твой дед ведь корову мою вылечил, так что своей Буренкой я, считай, ему обязана!
Женщина тут же подорвалась с места и побежала в сарай доить ту саму Буренку. А дядя Толя стал меня расспрашивать о том, как я жила в городе – где училась, чем занималась. Как только он узнал, что я год проработала учительницей, так сразу весь подобрался, а в глазах промелькнуло уважение. Не желая его расстраивать, я разумно умолчала, что подрабатывала официанткой, а от одного только упоминания о педагогической карьере меня теперь тошнит.
Еще я прояснила вопрос относительно нотариуса. Дядя Толя сказал, что мой дед за пару месяцев до смерти оставил ему документы на наследство. Нотариусу уже сообщили, что я прибыла в деревню, и завтра он ко мне заедет, чтобы заверить подпись.
Попутно я поинтересовалась, как у них здесь с транспортом. Выяснилось, что автобус ходит в город в шесть утра, а из города выезжает в восемь вечера. И еще непосредственно два километра, которые необходимо протопать пешком до остановки. Вспомнив сегодняшнюю «прогулку», я аж поежилась. Все-таки по нечищеному снегу такое расстояние преодолевать трудновато, особенно учитывая, какая утром и вечером стоит темень. Фонари по пути встречаются через раз, да и то еле горят. Летом, конечно, проще.