Страница 24 из 36
Лера резко распахнула глаза, часто моргая и пытаясь понять, где она находиться. Такое бывало, когда она просыпалась слишком резко.
Сонная дымка сошла быстро. Девушка была дома, на диване в гостиной, хотела ещё немного поработать над очередным делом и уснула.
В груди неприятно покалывало, а сердце бешено колотилось, словно желало с испугу проломить ребра. Она не могла понять, что же её могло напугать. Может кот разбесился на ночь, глядя, и что-то уронил, может Алисе не спалось. Хотя последнего не могло быть, девочка вместе с няней уже, три дня как была на море.
Сев на диване, Лера пригладила взлохмаченные волосы. В горле пересохло, а кожа была покрыта липкой испариной. А может что-то приснилось? Последний год она не видела снов, хотя скорее уставала настолько, что просто их не запоминала.
Она подняла с пола светящийся телефон. Кто-то звонил?
Нет, смс пришло ещё час назад. Лера невольно улыбнулась, прочитав сообщение - «Привет, не смог дозвониться. Думал, поболтаем. Олег»
Случайно встретились пару недель назад, сам подошел, когда курила возле здания суда. В форме она его даже не сразу узнала.
Треск дверного звонка разбил тишину квартиры настолько внезапно, что Лера вздрогнула. Успокоившееся было, сердце снова больно забилось о грудину. Она поняла, что её разбудило. Чертыхаясь и проклиная ночных гостей, девушка поплелась к двери.
- Господи, ну какого? – бессильно простонала она. На лице отразились раздражение и волнение. Девушка сама собой была удивлена, волновалась о том, как должно быть сейчас она выглядит. Заспанная, взлохмаченная, наверняка с красными глазами и потекшей тушью.
А с той стороны двери стоял Паша. Он переминался с ноги на ногу, то и дело, приглаживая челку и ругая себя за то, что не додумался купить хотя бы цветов. Мужчина и не надеялся, что она откроет. Каких усилий ему стоило прийти сюда. Он не любил возвращаться и не умел просить прощения, но иначе не мог.
Не столь много родных людей осталось в его жизни. Двое из них, единственно близких на столько, были именно за этой дверью. Всего на всего за дверью, а казалось, их разделяла глухая непреодолимая стена. Стена, которую он собственноручно выстроил.
Лера так и стояла, оперившись на дверь. Открывать или нет? Зачем он пришел так поздно? И что ему говорить? Да и о чём? Вот именно сейчас, когда на руках уже свидетельство о расторжении брака? Когда он свободен. Когда свободна она.
Только вот от этой свободы не легче...
И нужна ли свобода, которая душит, от которой выть хочется? И Лера воет, беззвучно кричит. Душа её кричит, когда приходит в дом, где нет его. Когда ложится спать, а постель холодная и вторая половина её пуста.
А он? Нет, не воет и не кричит - просто, раз за разом разбивает руки в кровь о стены, чтобы саднящие костяшки отвлекли от той пустоты, что поселилась в душе ненасытной тварью и медленно сжирает его изнутри.
- Ну, здравствуй, - выдохнула она, отперев дверь. Стараясь держать себя в руках. Стараясь показать, что ей плевать, что не волнует ни он, ни его приход.
- Привет, - улыбнулся Паша, замечая её волнение. Слишком хорошо он её знал, чтобы за внешней холодностью этого не разглядеть. – Впустишь?
- А надо? Ася на море с Лизой, и ты это знаешь. И время, ты вообще на часы смотрел?
- Ну-у, всё прекрати занудничать, - тихий смешок, ироничная улыбка.
Кончики пальцев начинает покалывать, ладони потеют, а нечто в груди вздрагивает и сжимается. Волнение, мужчина всё еще становится причиной для него. И боль, такая едва-едва, как если сорвал заусенец. Можно и не заметить, но палец пульсирует и ноет. И всё от осознания того, что уже нельзя назвать его своим.
– Половина десятого, и я пришел к тебе. Нам нужно поговорить.
- Не поздновато ли? – прищурилась Лера, меряя его взглядом. Да осунулся, похудел. Нет, правильнее сказать подтянулся. Холостая жизнь шла ему на пользу, как бы странно это не звучало.
- Поздно, это если б ты за кого-то замуж уже собралась. А я просто решил заехать.
- Ну, заходи, - ухмыльнулась девушка, принимая его игру. – Раз просто заехал.
Это выглядело странно и ощущалось тоже странно. Они сидели на кухне, на плите готовился закипеть чайник, пахло пуэром, специями и ванильным сахаром. И было все так же уютно и все так же тепло. Лера, тепла и хмурая со сна, была очень красивой и такой родной. Она казалось, была соткана из теплых солнечных лучей, свет которых согревает кожу и топит лед в самой глубине сердца. Из свежего морского бриза, который оставляет солоноватый привкус на губах, от которого дышать становится легко и приятно. Настолько было хорошо и спокойно даже просто находиться рядом с ней. И ему становилось невыносимо больно и душно, потому что всё это он уже не мог назвать своим.
- К чаю ничего нет, для себя одной готовить лень – улыбнулась она. Было чувство, что застали врасплох. И от этого было как-то неуютно. Он пришел, а она и выглядит непрезентабельно и в холодильнике пусто, и угостить нечем. Мысленно она себя отругала, конечно, нечего дескать плюшками баловать бывшего.
Паша молчал. Он не раздевал её взглядом, просто рассматривал. И любовался. Конечно же, той шестнадцатилетней девчонки, которую облапошила цыганка, уже и след простыл. Конечно же, она выросла. Повзрослела. Стала грубее и жестче, но по-прежнему оставалась той Лерой, которую он полюбил. Где-то там, за высокомерным взглядом, за циничной ухмылкой жила та самая девушка, которую он трепетно любил, с которой хотел разделить свое будущее.
Сейчас он клял себя за то, что посмел забыть об этом. За то, что посмел поддаться чарам молоденькой обольстительницы. За то, что посмел предать свою семью.
Как же хотелось все вернуть назад. Всё переделать, поступить иначе, но жизнь не фильм. И ошибки, если уж они допущены, остается только исправлять.
- Есть ли хоть малюсенький шанс? – он спрашивал как бы между прочим, словно это просто пришлось к слову.