Страница 11 из 36
Взяв за плечи, он притянул её к себе, по пути ища застежку на лифчике.
Они снова целовались… Целовались жадно, словно боялись не успеть, словно от этого зависели их жизни.
Матвей уложил девушку на диван, нависая над ней. Его взгляд скользил по её телу, повторяя тот же путь большой теплой ладонью. От этой нежности и осторожности в его прикосновениях Лера задышала чаще. Губы девушки непроизвольно раскрылись, отпуская рваный стон на волю, Матвей же едва заметно улыбнулся, всего на миг, взглянув в ее лицо, и продолжил изучать ее тело.
Лера задрожала, когда его ладонь трепетно сжала грудь, когда длинные пальцы прошлись по мягкому животу и очертили шрам от кесарева.
Стало неловко. Она стеснялась этого неровного шрама, что расчертил низ живота кривой улыбкой, хотя тот и не слишком бросался в глаза. Она стеснялась своей небольшой полноты, от которой все еще не могла избавиться. Она стеснялась растяжек на животе. Руки рефлекторно прикрыли грудь и живот, а щеки покрылись густым румянцем смущения.
- Какая же ты красивая, Лера, - прошептал мужчина, целуя её руки.
Он целовал, медленно, но настойчиво отводя их в сторону, чтобы получить доступ к её телу, чтобы насладиться им. Её кожа приятно пахла чем-то сладким, но не приторным. Матвей ощущал жар от её дрожащих рук и влажного дыхания. Он видел неприкрытое желание в блестящих глазах и приоткрытых губах. И хотелось, чтобы происходящее длилось много больше, чем несколько часов. И не хотелось думать, что утром она может уйти, оставив после себя лишь запах духов.
Их взгляды встретились. Он смотрел на неё, вернее сказать, разглядывал, впитывая каждую черточку, каждый взмах длинных ресниц и каждый вздох. Он смотрел на неё с восхищением и невероятным трепетом, словно узрел божество или великое чудо своими глазами. Всеми своими действиями он показывал, что для него не имеют значения её недостатки, что для него она совершенна.
- Ну, нет, так мы не договаривались, - хриплым голосом прошептала она, когда руки Моти потянулись к ремню джинсов девушки. Он поднял на неё растерянный взгляд, а Лера лишь кокетливо покачала головой и поднялась с дивана, потянув следом за собой остатки одежды мужчины.
Матвей сидел перед ней полностью обнаженный. Он не то чтобы чувствовал себя неловко – просто был растерян. Её действия в который раз выбили из него самообладание и способность двигаться. Мужчина и сам не понимал, куда подевался его привычный напор и инициативность. Он просто не знал, как вести себя с ней.
Девушка-загадка - многогранная и всегда разная. Эмоциональная, но в то же время холодная и сдержанная.
Невероятно красивая, невероятно желанная, лишившая его спокойного сна. Девушка-мечта.
И именно она сейчас стояла напротив него, покачивая бедрами в такт музыке. Она улыбалась ему и смотрела на него, не отводя взгляда. На самом дне, где-то за неприкрытым желанием, плескалась обжигающая обида и пугающее желание сделать как можно больнее в ответ человеку, которого она любила на самом деле.
Он шумно сглотнул, когда остатки одежды опустились на пол. Казалось, её нагота ослепляла и лишала остатков разума. Ничего не осталось, кроме сжигающего желания, бархата кожи и соблазнительных изгибов желанного тела под руками, этого взгляда невероятно красивых глаз и пленительного гипнотизирующего шепота.
Всё, что сдерживало раньше, было сожжено, барьеры сорваны, а водная гладь Рубикона оставлена далеко позади.
Движения были глубокими и рваными, объятия тесными и жаркими, а стоны становились все чувственнее и громче.
Не единожды она падала без сил, тяжело дыша.
Не единожды он приносил ей холодной воды в тонком длинном стакане.
И пачка сигарет непременно бы закончилась, если бы Матвей курил. А так оставалось лишь восстанавливать дыхание и стирать со лба испарину.
И целоваться. Бесконечно долго. Бесконечно приятно и жадно. Лера уже вымоталась, отвыкла от таких марафонов, но всё же останавливаться пока не хотелось.
Слишком чувственной была его ласка, слишком остро чувствовалось каждое прикосновение. Это не давало возможности остановиться, заставляло совершать плавные естественные движения, направляемые крепкими мужскими руками. Это заставляло ловить нужный темп и тонуть в нирване снова и снова.
Мужчина протяжно застонал, крепче обнимая её. Слишком долго он балансировал на грани, получая странное удовольствие от этого.
Красивые ноги обнимали за пояс.
Полузакрытые глаза и приоткрытые, опухшие от поцелуев губы.
Уже совсем тихие, протяжные стоны. А под руками нежная кожа, покрытая испариной.
Долго сдерживаемое напряжение перелилось через край. Комната разбилась на разрозненные кусочки и поплыла перед глазами, как крупицы калейдоскопа. Приятная, лишающая сил расслабленность и утомленность захватили внезапно, отчего тело Матвея мелко содрогнулось. Он без сил откинулся на жесткие диванные подушки, потянув за собой девушку.
Полностью расслабленная, она так и осталась в его руках. Казалось, его объятия не давали ей разбиться вдребезги так же, как уже была разбита душа.
От него приятно пахло. Сейчас она совсем не к месту вспомнила, что как-то на природе донимала Матвея вопросом по поводу туалетной воды, а он только пожимал плечами, говоря, что ничем именно сейчас не пользовался. А это был запах его тела: крепкий и немного пряный.
Сегодня она словно открыла его заново. Заново узнала.
Оказалось, тело у него очень приятное и твердое, а кожа усыпана веснушками, такими мелкими-мелкими. У него сильные, но в тоже время нежные руки. И глаза… Какие у него, оказывается, красивые глаза! Особенно, когда смотрит вот так.
Матвей улыбался. Губы сами расплывались в глупой, полной удовольствия улыбке. Да, это было удовлетворение, но не то, которое испытывал он, когда сваливал с шикарных ног очередную неприступную, казалось бы, красотку. Он испытывал странный, уже забытый восторг – словно сейчас и случился его первый раз. Сейчас он впервые именно занимался любовью, а то, что было «до», казалось теперь лишь сплошными репетициями.