Страница 12 из 29
– Таких товарищей не бывает! – и тут же, забыв, что надо хорошо себя вести, заканючила: – Ма-ам, ну когда мы пойдём в парк?
Алекс уже немного пришёл в себя:
– Девушки, предлагаю доехать до парка на моей карете.
– Таких карет не бывает! – Маруся показала Алексу язык.
Вот ведь вредная девчонка, вся в мамочку. Хотя она права, карет таких не бывает, и таких товарищей, кстати, тоже...
Алекс совсем не умел разговаривать с детьми. К счастью, вмешалась Уляша, увела Марусю в дом, кажется, надеть берет.
– Саша, не обижайся, ей не хватает родительского воспитания. Уляша, конечно, хорошая няня, но всё равно не мама с папой.
– А где..? Кто..? – Алекс запнулся.
– Кто отец? Лётчик-испытатель, – Ирма засмеялась.
Вот дурак, что ты несешь? Совсем мозги отшибло? Еще спроси, почему Маруся живет не с матерью, а с какой-то бабой Уляшей.
А потом они гуляли по парку под звуки духового оркестра, сохранились ещё такие, оказывается. Учили Машку кататься на роликах. Забрели в развалины помещичьей усадьбы. Дурачились, собирали кленовые листья, кормили булкой уток в какой-то луже, именуемой озером. Выбирали у торговцев сувенирами деревянные свистульки, воздушные шарики, на местной блошинке (или как она тут называется?) купили Ирме старинный платок в розах. Ели в кафе пиццу и мороженое.
День был почти летний – солнечный, тёплый. Алексу казалось, что всё это с ним уже когда-то было. То ли во сне, то ли в смутных воспоминаниях.
Назад ехали уже в сумерках. Опять молчали. Ирма казалась притихшей и грустной, наверное, думала о своей девочке.
Алекс о Марусе тоже думал. Смешная такая девчонка. Хорошая, ну и что, что вредная. И ещё он думал о её отце...
Что-то большое и тёмное возникло неожиданно прямо перед Жуком. Ирма вскрикнула, Алекс резко вывернул руль, и, стараясь удержать ситуацию под контролем и не перевернуться, пролетел по обочине («Тихо, тихо!») и остановил машину буквально в сантиметрах от дерева.
– С тобой всё в порядке? – он постарался, чтобы вопрос прозвучал ровно и беззаботно.
– Да, кажется. Что это было?
Они, не сговариваясь, оглянулись. На дороге стоял здоровенный лось, смотрел в их сторону.
– Ах ты баран бестолковый! – Алекс в сердцах чуть не выругался.
Ирма засмеялась: баран?! Да, баран!
Притихшая было машина сотряслась теперь уже от удвоенного хохота.
Нарушитель дорожного движения развернулся, последний раз посмотрел на людей – «Истерика? Так кто из нас баран?» – и с достоинством направился к зарослям.
Алекс быстро привлек Ирму к себе и поцеловал. Целовал и не мог остановиться. Она отвечала! Добрался губами до ямки у ключицы, начал расстёгивать пуговки на блузке. Ирма тихонько застонала. Он еле сдержался, чтобы не зарычать. Заставил себя отстраниться, посмотрел ей в лицо. Она была серьёзной. Губы припухли, глаза влажно темнели в рассеянном отражённом свете.
Алекс, сцепив зубы, завел Жука и рванул к городу.
Эльфы кружились в воздухе – девушки и юноши в невесомых одеждах. Некоторые держали в руках крошечные инструменты – лютни, волынки, флейты, колокольчики и маленькие барабанчики. Звучала мелодия, прозрачная, как дуновение ветерка. Эльфы танцевали. Иногда самый любопытный парень-эльф задевал крылышками его лицо, было щекотно.
Алекс приоткрыл глаза. Уже давно день! Это солнечный зайчик разгуливает по щеке.
Он покосился на спящую девушку. Русые волосы разметались по подушке, лицо безмятежное. А у неё, оказывается, веснушки. Алекс подмигнул эльфу: «Ну что, друг, здорово? Такая девушка – и наша!»
Эльф с сомнением посмотрел на Ирму и полетел к своим белокурым подружкам с кукольными личиками. Дурачок, ничего в женщинах не понимаешь, молод ещё.
Алекс с интересом осмотрелся. Квартирка совсем маленькая, милая. Никогда бы раньше не подумал, что Ирма живёт в такой необычной обстановке. Белые крашеные стены, деревянный пол. Хай-тековские предметы соседствуют с явно старинными: огромный современный диван – и деревянная этажерка послевоенных времен, лаконичный металлический торшер – и кружевные занавески в розочках, большой телевизор, на столике ноутбук, а на подоконнике фиалки в плошках, вышитая картина в простенке между высокими окнами, кадка с фикусом в углу. И всё это носит следы их ночных безумств – страстного танго, таинственного фламенко, африканских боевых плясок и чёрт знает чего ещё. Одежда разбросана, похоже, по всей квартире, от самой двери. Не хватает для полноты картины бюстгальтера на люстре. Хотя нет, что-то маленькое и ажурное зацепилось за круглый фикусовый лист.
Алекс тихонько засмеялся – классика! Ресницы у Ирмы дрогнули, но она продолжала бороться за сон, только зарылась поглубже в подушку. Ах ты, соня! Он прикоснулся губами к плечу и потянул за одеяло, обнажая гибкое тело. Голова закружилась, он «поплыл» и даже не стал с собой бороться.