Ч.Г.

      В тесной конторской кухне секретарша Элечка кормила подруг именинным пирогом и черешней. Подруг у Элечки набралось с пол-конторы. Я плеснула в чашку кипяток и побрела на свой первый этаж, думая о пироге. Может, зря отказалась, но ждать, когда освободится за столом хотя бы угол, было бесполезно. И в кабинет не унести, вчерашним приказом запретили даже пить воду на рабочем месте, не только есть. Придётся быстренько прикончить кофе прямо здесь, в коридоре, про коридор в приказе ничего не сказано.

      Есть особо не хотелось, и не только мне. Не охваченный элькиными именинами народ бродил по конторскому саду в поисках спасения от июльской духоты. Небо хмурилось, но обещанного дождя так и не было.

      За стеклянной дверью почти пустой курилки Данька что-то жарко рассказывал Толику из нашего отдела, вскакивал, пританцовывал и снова падал в железное «антипожарное» кресло. Мы с Даней двойняшки, но иногда ко мне приходит нехорошая мысль: кого-то из нас в роддоме подменили. Мне вот в голову бы не пришло так прыгать на работе, пусть и в обеденный перерыв.

      Отхлебнув кофе, я притормозила: Толик ведь не курит! Но он, и правда, не курил, а молча слушал, следя за Данькиной рукой. Рука рисовала что-то в воздухе струйками дыма.

      – Катька! – братец прервал пантомиму, распахнул дверь и затащил меня в курилку. Коричневая остывающая бурда под названием «кофе» опасно колыхнулось в чашке. – Вот ты скажи, на что это похоже? – он подвигал пальцем по экрану телефона. – Ага. «Контора находилась на отшибе пригородного поселка, почти в лесу. Вахтовый автобус собирал сотрудников сначала по городу, потом по ближайшим поселкам, мимо котельных, складов, железнодорожных тупиков, ферм и птичников». Ну как?

      Я пожала плечами: никак, а что?

      – А вот ещё: «...трехметровый забор с колючей проволокой, вышка КПП, дотошная проверка пропусков под плакатом: "Водитель, остановись, высади людей и подготовь транспорт к досмотру". И вдруг – здание самой Конторы: красненькая крыша, скверик с фонтаном и цветниками, стилизованные под старину фонари. Но на окнах решетки, в коридорах камеры видеонаблюдения, и еще один охранник на входе...». Ничего не напоминает? Катька, допивай кофе и просыпайся.

      – Что это?

      – Данила считает, ч-что это наша контора, – ответил за Даню Толик.

      – Да? Наверное, – я всё равно ничего не понимала. – И что?

      – Ну скажи, что похоже! Я сегодня рылся в компьютере, – торопливо объяснил Данька, – искал прошлогодний отчёт за третий квартал, надо же с чего-то начать. А раньше эти отчёты вела Нэлли Григорьевна – это которая уволилась. Ты её помнишь, она у окна сидела, когда мы практику проходили. Так вот, отчётов там миллион вариантов. Искал я последний, искал, пока не наткнулся на очень странный файл, он называется почему-то «Ч.Г.», открываю – а там шпионский роман, и не просто роман, а о нашей конторе!

       – Да с чего ты взял? – я слишком хорошо знала брата, фантазёр страшный. – Скачала, наверное, Нэлли Григорьевна себе на комп откуда-то из сети, чтобы почитать, всё очень просто.

       – Вот и я г-говорю... – поддержал Толик.

      – А зачем она тогда его редактировала? Я даже систему заметил: синим выделено подправленное, красным – то, что только корректируется, или сомнения какие. Это точно она сама написала! И название! «Ч.Г.» – Чёртова Горка! Так раньше ханты называли это место, где наша контора построена, они сами ходить сюда опасались. Мужик из техотдела рассказывал. Толян, ты же был тогда с нами.

      Толик открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг как-то странно пискнул и говорить передумал. Я оглянулась – мимо курилки, поглаживая ус, мягкой кошачьей походкой шёл наш безопасник Андрей Николаевич Ошка. Безразлично скользнув взгядом по курилке, он скрылся в своём кабинете. Сквозняком за ним захлопнуло дверь с такой силой, что мы не сразу поняли – грохнула не дверь, это долгожданный гром.

      – Ребята, я пойду. Мне для Ошки ещё цифры по июню готовить, – Толик неловко выбрался из-за журнального столика.

      Смешной этот Толик. Носит старомодные очки, серый галстук и совершенно дурацкий, не по размеру, костюм. Конечно, у нас дресс-код, но остальные парни как-то же умудряются в костюмах и галстуках выглядеть симпатично, мне даже стала нравиться такая мужская униформа. А Толика иногда просто хочется пожалеть. Он, кстати, добрый, за месяц работы так мне здорово помог, хотя куратором  молодых специалистов – то есть нашим с Данькой – назначили не его, а начальницу отдела Тамару Тимуровну.

      А ещё Толик немножко заикается, когда волнуется. Девчонки болтали, что у него никогда не было девушки. Наверное, врут, хотя я бы поверила. Сколько же ему лет? Иногда кажется, что чуть ли не все сорок, ну, пусть тридцать пять, а бывает, наоборот, он ведёт себя совсем, как ребёнок...

      На улице опять будто что-то взорвалось, сильнее, чем в первый раз, но зато не так зловеще, а через секунду в контору ввалились промокшие весёлые сотрудники. Наконец-то и дождь.

      – Данька, перерыв сейчас закончится, – я вышла в коридор. – А с названием ты перемудрил. Может, это «Чокнутый герой» или «Чёрный гиацинт». «Четвёртая галоша» ещё подходит и «Челябинский гамбит». Или Чикагский...